Умница для ректора. Алина Панфилова

в чашку, а затем едва не рычу, смерив её недовольным взглядом:

      – Миссис Фогг, если завтра на моём столе не будет стоять идеальный, качественно сваренный кофе, и я ещё раз подчёркиваю – идеальный, можете искать другую работу.

      – Мисс, – нервно блеет эта деревенская дурёха, и я не сразу понимаю о чём она.

      – Не понял?

      – Я мисс Фогг, – шелестит она, комкая в руках запачканное мукой полотенце.

      – Это столь важно? – в моём голосе слышится металл.

      – Нет, что вы! То есть, простите, господин Роут. Я виновата.

      К нервному комканью добавляется жалобное шмыганье носом. Морщусь и с громким скрежетом отодвигаю от себя чашку.

      Провинция, что с них взять. Ещё неизвестно, сколько я буду вынужден прозябать в этой дыре. Аж тошно.

      Вернувшись в спальню, нервным рывком распахиваю створки гардеробного шкафа и вдыхаю осточертевший запах лаванды.

      Достаю любимый камзол и тут же замечаю на лацкане подпалину от утюга.

      – Бездна, эта растяпа прямо-таки нарывается на то, чтобы я её уволил! Он стоит больше, чем её месячное жалование!

      Отбрасываю его в сторону и надеваю другой, попроще.

      И это в тот самый день, когда ко мне придут напыщенные павлины из департамента образования, чтобы передать распоряжение короля.

      Когда третий по счёту экипаж проносится мимо, не замечая моей поднятой руки, я ругаюсь уже в голос, не стесняясь прохожих.

      Ненавижу этот маленький северный городок! Здесь ветренно, холодно, каждый норовит залезть к тебе в душу и завалить неуместными вопросами. Вот и сейчас соседка, живущая через дорогу, сочувственно смотрит на меня и любопытствует:

      – Господин Роут, вы не выспались? Почему у вас такой усталый вид?

      “Вам какая разница?” – ворчу про себя, но всё же выдаю кривое подобие улыбки и туманно отвечаю:

      – Бессонница замучила.

      На моё счастье, четвёртый экипаж останавливается у ворот и уносит меня от продолжения этого бессмысленного разговора.

      Конечно же, мы попадаем в эпицентр утреннего затора, потратив драгоценные полчаса на то, чтобы проехать четверть мили, и в академию я попадаю за пять минут до первого звонка.

      Спешу в свой кабинет, скупо кивая на приветствия мэтров и студентов, мечтаю о том, чтобы закрыться в своём кабинете и хотя бы час побыть в полной тишине.

      Но удача оставила меня.

      Возле закрытой двери с начищенной до блеска табличкой “Ректор А. Роут” стоит представительная дама. На вид ей можно дать не больше сорока.

      – Доброе утро, ректор Роут, – её низкий бархатистый голос, казалось, призван для того, чтобы сводить мужчин с ума. Но на меня подобные уловки уже давно не действуют.

      – Вам назначено? – хмуро интересуюсь, на что получаю истинно ледяную улыбку и подчёркнуто вежливое:

      – Увы, но я уверена, что для меня вы сделаете исключение.

      – Уверены? – вскидываю брови в удивлении.

      – Именно так. Меня зовут Корнелия Орланд, и я законный опекун одной из ваших выпускниц, Амелии Орланд.

      Хмурюсь