Подмена. Инна Шаргородская

один. Все остальные – и я в том числе – от нее уже стонут!

      Она припомнила мужу не только велосипеды и загубленную работу. Под конец она заявила, что не может выносить далее их двойную жизнь. Не желает скрывать от питерских друзей квейтанские знакомства, сочинять небылицы о том, где семья провела лето, растить дочку в изоляции, боясь, что та проболтается друзьям о своих магических способностях или о способностях своего отца. И квартира двойная ей надоела – с половиной, предназначенной для земных гостей, и половиной для квейтанских!..

      – Душа моя, – возразил капитан Хиббит, – ты сама этого хотела…

      – Больше не хочу, – отрезала Вероника. – Хочу жить нормальной жизнью, ничего ни от кого не скрывая! И воспитывать своих детей так, как считаю нужным!

      Кароль поднялся из-за стола и молча удалился, зная по опыту, что через некоторое время, может быть, уже завтра, жена его начнет сожалеть о сказанном. Тем более, что перестать жить двойной жизнью они могли, только переселившись в Квейтакку, а подобная перспектива Веронику по-прежнему не прельщала.

      Не разводиться же теперь, в самом деле…

      Выйдя на улицу, капитан направился куда ноги понесли. И опомнился только на довольно приличном расстоянии от дома на Большом проспекте, где находилась пресловутая двойная квартира, Бог знает с чего вдруг опостылевшая Веронике.

      Ни единой разумной мысли за время этой вынужденной прогулки в голову ему так и не пришло. Возвращаться же и видеть ледяное лицо жены не хотелось. Эта маленькая тоненькая женщина с пепельными волосами и серыми, меняющими цвет глазами умела порой становиться прямо-таки воплощением холода, подстать самой Снежной Королеве. И в такие минуты отчаянный капитан квейтанской разведки, прирожденный авантюрист, не боявшийся, кажется, ничего на свете, терял даже и главный свой дар – красноречие, коим с необыкновенной щедростью снабдил его Господь…

      В сквер на углу Дивенской Кароль вошел с намерением посидеть на лавочке и покурить. И глотнуть, разумеется, коньяку из любимой фляжки, с которой он никогда не расставался.

      Думал же он в этот момент о том, что отнять у себя дочь не позволит ни в каком случае. Даже если Вероника когда-нибудь и впрямь разлюбит его и действительно решит развестись. Должна же она понимать, что для девочки это будет не менее страшным ударом, чем для него самого…

      И тут в кармане у капитана неожиданно ожил фиксатор магического излучения – прибор, который по долгу службы он обязан был всегда иметь при себе, – и слабой вибрацией дал понять своему владельцу, что впереди, на темной аллее сквера, имеет место происходить некое колдовское действо.

      Это еще не означало нарушения баланса, которое требовало бы его немедленного вмешательства. Но поскольку Кароль прекрасно видел и глазами, что именно происходит в сквере, остаться в стороне он попросту не мог.

      Обычный прохожий не заметил бы в этой сценке ничего подозрительного – подумаешь, бабушка тянет за руку заупрямившегося