Кровавое золото. Андрей Камо

сторону от магазина, Борису, на какое-то мгновение почудилось, что пластиковое существо окликнуло его, сказав: «Приходи завтра, я буду тебя ждать». Мужчина, не поворачиваясь, помимо своей воли, машинально кивнул, мысленно ответив: «Я приду».

      Тихо открыв дверь, Борис зашел в квартиру. Жена уже спала, на плите стоял холодный ужин.

      Разогревать не было никакого желания, ткнул вилкой в котлету, зацепил, понюхал и отбросил в сторону, аппетит отсутствовал.

      Затем, выпив стакан кефира, войдя в комнату и раздевшись, Борис Николаевич взглянул на тело жены, на свесившиеся на сторону былые упругие прелести. Он вдруг вспомнил стройные линии фигуры манекена, ее выпуклости, и у него вновь защемило где-то глубоко в груди.

      Упав на супружеское ложе, Борис долго не мог заснуть, вновь и вновь предаваясь воспоминаниям, перелистывая уже пожелтевшие страницы своей жизни.

      Постепенно мысли в голове стали путаться, образы расплываться, и он забылся тяжким сном.

      Гусев не любил ночь. Последние годы к нему во сне приходили исключительно образы непонятных существ, которых описать утром он был не в состоянии. А после пробуждения оставалось лишь ощущение чего-то мерзкого и отвратительного.

      Поэтому Борис тянул до последнего, до той минуты, пока все его существо не начинало требовать отдыха.

      В эту ночь его посетил сон, который с некоторой натяжкой, можно было бы назвать эротическим.

      Нет, его партнером был однозначно не человек. Но кто? Он даже утром был не в состоянии это понять.

      Единственным свидетельством произошедшего были следы возбуждения на нижнем белье.

      Этим же вечером он вновь оказался на Невском проспекте, но теперь мужчина точно знал, что было его желанной целью – это витрина магазина женского белья, а точнее манекен.

      Подойдя, Борис Николаевич улыбнулся и мысленно поприветствовал стоящую в лучах света серую фигуру. Ему показалось, что на безликом лице тоже промелькнула улыбка. А потом, о боже, Борис уловил вопрос, вернее вопрос возник в его голове, но понять все, же было можно, кем он был задан.

      Манекен! Пластиковая женщина спрашивала о том, получил ли он прошедшей ночью удовольствие, и было ли ему с ней хорошо.

      Ночь! Теперь было очевидно, кто являлся к нему во сне, и с кем он делил мгновения любви и страсти. Той страсти, которую ему никак не могла подарить престарелая жена.

      Борис, лукаво прищурясь, вдруг понял, что, несмотря на их отношения, которые из романтических постепенно становились более осязаемыми, он даже не знает, как ее зовут.

      Но, не успев задать вопрос, тут же мысленно получил ответ:

      – Борис, зови меня Эмилия.

      – Откуда вы знаете мое имя? – удивился мужчина.

      – Я про тебя знаю все, и ты мне нравишься. Только давай на «ты».

      – Я тебе нравлюсь? Разве я могу кому-то нравиться, ведь я не только старый, толстый и лысый, но и практически нищий.

      На безликом пластиковом лице Эмилии вновь промелькнула улыбка.

      – А разве для любви это важно, разве важно, какой ты: молодой