Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб. Ярослав Гивиевич Заболотников

стороны некроманту, что вновь стал вглядываться в небесно-голубые глаза нежного личика.

      – Она знает, что я ей не чужой? Или подобные связи возможны лишь между моалгренами?

      – Она чувствует магию и разделяет чужих, своих и родных.

      – Хм. Безапелляционная классификация окружения по энергетическому признаку, как единственно верный ориентир ввиду отсутствия жизненного опыта. В таком ключе это выглядит аналогом интуиции, только более достоверным.

      – И снова всё сводится к исследованиям… – за выводом последовал вздох.

      – Лили, – колдун посмотрел в серые глаза: – Представь себе весы. На одной чаше лежит одиннадцать столетий научной деятельности, на другой – день отцовства… – мысль продолжил красноречивый взгляд.

      – Тем более. Самое время заняться уравновешиванием чаш и для начала хоть ненадолго смахнуть груз с переполненной.

      – Смахнуть? – Леонардо ухмыльнулся. – Бойся своих желаний. Когда столь тяжёлый груз в одночасье падает, земная твердь неистово содрогается, – он с демонстративной плавностью покачал внимательно наблюдавшую за ним малышку. – Степенность – бальзам для благих перемен. Ратую за неё, если она возможна.

      – А я всё-таки думала, что ты всемогущий… Ведь всемогущий смог бы извернуться так, чтобы и смахнуть, и твердь уберечь. Попробуй хоть немного задвинуть свою практичность. Бери пример с Эффи. Насладись обществом родного тебе существа, не пытаясь одновременно измерять и взвешивать его. Ещё успеешь. И не единожды. А этот миг… пройдет.

      – Любопытная точка зрения. Философская, – неспешно проговорил Леонардо. – Знаешь… а мы неплохо смотримся вместе, – он кивнул вперёд, на сбегающий к искристому озеру берег.

      Лили поглядела в указанном направлении: там, почти у воды, на высокой ольхе чернел ворон и непрерывно наблюдал за сидевшей под хвойными лапами парой.

      – Повесим наш портрет в холле, над камином? – со смешком предложила женщина.

      – С учётом того, что фамильяр использует мою эйдетическую память, это осуществимо, – уронив взор на малютку, колдун улыбнулся уголком рта. – Лишь вообрази. Облицованный серым мрамором зал, камин с решёткой в нуэмско-гаркарианском стиле, а над ним, крупный портрет в рамке из чернёного серебра, какое бы подчеркнуло наши обсидианово-пепельные одеяния.

      – Ну раз ты так хорошо всё продумал, то тебе и воплощать. Любоваться, судя по всему, тоже тебе.

      – Как категорично. Даже в гости не заглянешь? Неужели находишь мои предпочтения вычурными? – колдун поднял глаза на женщину: – Раз уж мы коснулись такой деликатной темы, позволь полюбопытствовать, где ты живёшь. Ты и моя дочь.

      – Почему сразу вычурными? Очевидно же, что подобная картина будет лучше смотреться в богатом доме. А наш… чуть-чуть попроще. Не волнуйся, мы не в пещере живем. А то мало ли, что ты себе навоображал после разделённых воспоминаний, – речь женщины лилась весело и беззаботно: радостное спокойствие дочери действовало на Ли сильнее бокала вина.

      – Помня