Байки старого боцмана. Сергей Стеблиненко

вторая

      Самое синее в мире…

      Послевоенная Одесса не многим отличалась от других полуразрушенных городов. Те же руины, те же воронки, те же усталые лица… Только море, по-прежнему оставалось, самым синим в мире, и бронзовый Дьюк высматривал с пьедестала свою далекую Родину.

      Непривычно солёный ветер и дикий голод нагоняли на Семена тоску. В мореходку он опоздал, – экзамены закончились как раз в тот самый день, когда он добрел до города. Желудок был пуст, а нехитрые пожитки – обменены на такого же качества продукты и лишь изредка напоминали о себе желудочными коликами.

      Оставшиеся ценные вещи – чемодан и ботинки продавать было нельзя даже перед лицом голодной смерти. Без них он – никто. Человек без будущего. Лишь благодаря этим двум замечательным предметам ему удалось прожить целую неделю на полном пансионе в духовной семинарии. Даже самому настоятелю не закралась в голову мысль, что обутый человек с чемоданом в руке может оказаться не только грешником, но и комсомольцем. В семинарии кормили сытно, но там не было полосатых тельняшек, расклешенных брюк и, конечно же, кожаного ремня с якорем на блестящей бляхе. Без этого жить, было немыслимо, и православная церковь лишилась потенциального протоирея…

      Неожиданно удача повернулась к нему лицом и стала во весь рост.

      Возле Нового базара открылась мореходная школа какого-то неизвестного никому флота. Флот был настолько специальным, что это не имело никакого значения. Главное – бесплатная кормежка, крыша над головой и блестящая бляха с якорем на животе. Так Семен оказался в общей шеренге.

      Вчера был сдан вступительный экзамен, который назывался – медкомиссия. Радость быть принятыми в столь солидное учебное заведение, не могла омрачить даже происшедшая с ним досадная промашка. Дело в том, что иностранное слово «гениталии» не вызывало у него ни зрительных образов, ни смысловых ассоциаций, а настойчивые требования доктора их оголить, лишь довели до состояния глубокой душевной депрессии. Слово «гениталии» оставались для Семена пустым звуком. Надежды рушились, и тогда он, рискнув, сделал два шага навстречу судьбе и снял… кепку.

      Все, кто находился в комнате, замерли, и только мухи деловито жужжали в поисках чего-то свеженького… Ситуацию спас сам доктор: «Молодой человек, «гениталии» – это…». Последнее слово было, без лишних заграничных иносказаний. Просто и открыто, как может быть произнесено только настоящим русским человеком. Для Семена это было первое доброе слово, сказанное ему в этом чужом большом городе…

      Среди тридцати претендентов на заветные бляхи, таких обеспеченных как он людей было, человек пять. Но только ему одному удалось сохранить все атрибуты благополучия – и чемодан, и ботинки. После торжественного подъема флага из школы вышел невысокий человек в морской форме в сопровождении двух более крупных специалистов.

      Это был сам начальник школы. Он строго осмотрел строй и поинтересовался состоянием