Измена. Тонкая грань. Лана Полякова

в подарок.

      Я немного пришла в себя и могла воспринимать мир вокруг. Слушала сына и думала: какой же он ещё маленький!

      Кирилл, обидевшись на весь мир, решил, что доедет домой самостоятельно. Девчонки его держали. Он вырвался и споткнулся на лестнице. Всё. Конец истории. Только начала рассказывать сыну о взрослых решениях и о безопасности, как в конце аллеи появился чёрный как туча Герман.

      Воплощением разумных взрослых решений. Ага.

      – Даже на полчаса тебе нельзя доверить детей! – зло заявил он, подходя к нам ближе. – Я тебе сейчас нос сломаю в профилактических целях. Рядом с травматологией. Как раз и вправят на месте. Может быть, и мозги заодно, – спокойно и, не повышая голоса, отозвался Иван, пока я офигевала от упрёков мужа.

      Герман взвился как ошпаренный:

      – Не лезь в мои отношения с семьёй! В своей разбирайся! Научи свою жену разговаривать с людьми! Кто она мне, чтобы высказывать претензии? – шипел он, пока Иван медленно поднимался со скамейки, распрямляясь во весь свой рост. Он шагнул к Герману и, незаметно для окружающих, коротко ударил его под дых. Коротко, но так, что Гер согнулся и проглотил слова, что чуть не сорвались с его губ. – Не смей о Маришке говорить плохо. Лучше расскажи, как прошла твоя очень важная встреча, и почему тебя не было рядом с семьёй в больнице? И прекрати истерику, ты пугаешь детей, – похлопывал Германа по согнутой спине Иван.

      Муж зло дёрнул плечом, сбрасывая руку друга, и распрямился. На его скулах алели пятна. Челюсти были сжаты так, что желваки выделялись чётче, чем скулы. А глаза почернели от злости.

      – Мария! Собирайся! Мы немедленно едем домой! – повернулся ко мне муж, и я заметила пятно от помады на краю его воротничка.

      Стало так больно.

      Сколько угодно можно убеждать себя, что я буду выше этого, что я не буду верить своим догадкам без фактов, но… Когда приходит момент и эти самые факты бросаются тебе в лицо, то невозможно терпеть эту боль.

      Шестая глава

      – Нет, Герман! Пока ты в таком состоянии, как сейчас, я с детьми к тебе в машину не сяду. Успокойся вначале и приведи себя в порядок, – помня, что рядом со мной Кирилл, и он внимательно нас слушает, сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал и не отвечая мужу агрессией на агрессию. Скандал нам сейчас ни к чему.

      Старалась не отводить взгляд от мужа, ловя его реакции, как бы противно мне не было. Герман непонимающе оглядел себя, и Кир, указывая на пятно, подсказал:

      – Пап! У тебя воротник испачкался чем-то красным!

      Муж непонимающе оттянул ворот и, увидев пятно от помады, начал краснеть. Натурально, как это бывает у блондинов, заливаясь краской.

      – Чёрт! Маш! Это не то, что ты подумала! – выдавил он из себя, упал на скамейку рядом с нами, ероша волосы, и со стоном откидываясь на спинку, промычал сквозь зубы, – Как я устал!

      Герман вытянул вперёд длинные ноги и с шумом выдохнул, закатывая глаза к небу. – Бедняжка, давай я тебя ещё разок пожалею, – усмехнулся Ванька, добавляя, – герой-любовник! – Вань, ну ты хоть