Славгород. Софа Вернер

передергивает, как от ругательства.) Отдай мне Гришу, и разойдемся по-хорошему.

      Герасим заливается искренним смехом и делает шаг от двери, уходя от своей гостьи вглубь коридора. Ей ничего не остается, кроме как броситься следом – в самую гущу Стаи. Смелая, думает, что справится.

      Каждый встречный скалится ей, реагируя на кошачье нутро – они рычат, она шипит. Никто не нападает, но кулаки сжимаются сами собой. Ильяна по привычке сама готова бить первой, лишь бы не «спровоцировать» и не «напроситься самой». Агрессоров, как водится, склонны оправдывать, вот и она, растерявшаяся среди враждебной толпы, щетинится в ярости. Герасим на то и рассчитывает, ставит на место, допуская в свою обитель наглую девушку. От природных инстинктов никуда не денешься: может, собаки кошку разорвут, а может, кошка морды собакам исполосует.

      Теплые тяжелые лапы ложатся на плечи, и лишь чудом Ильяна не успевает отбиться. Ее нежно обнимают, успокаивая, и прижимают к себе. Спиной она чувствует мягкое сильное тело, и жмется поближе, хоть и доверяет своим ощущениям только на ощупь, подсознательно.

      Ясный Гришин голос заглушает шум в голове. Она говорит, что здесь никто не сделает ей плохо – слишком страшатся ее саму, пришедшую за справедливостью и правдой. «Спасибо, что пришла за мной», – говорит. Врет, что папина Илюша храбра и сильна и что легко ей удается забить даже самых злых в углы – выть и скулить. Может, это ложь, может, сказка, но Ильяна верит в слова Гриши, словно дурочка, и всхлипывает, ослабевая в ее руках. Та лишь целует макушку, продолжая успокаивать, и говорит тихонько: «Сильная, сильная девочка, сильная, сильная…»

      Глава семнадцатая

      Буря вокруг затихает. Злые собаки больше не рвутся с цепей, снова склоняясь к кормушкам. Хозяин Стаи дал приказ молчать и разойтись – старая армейская привычка, которая всегда работает, хоть и гнетет Хозяина, однако помогает уберечь невинных и наказать виновных. Гриша заметила, что это – жест и одно-два слова, иногда фраза – и ничего больше. Не нравоучение, не унижение, не насилие – правило. И правила Стая соблюдает.

      – Будьте моими гостьями, – торжественно просит Герасим, выгоняя одних стайных по домам, а другую часть – по делам. Становится ясно, что в этом притоне (или убежище) проживает только сам Хозяин и самые близкие к нему Псы. Ильяна подозревала об их иерархии и наблюдала издали – Стая для нее является образцом дисциплины, которую она пыталась перенять. По сравнению с тем, что творят эти ребята, их РЁВовские поползновения – детская шалость.

      Ильяна трясется от ярости в Гришиных руках. Та старается удерживать ее – но с извилистой кошкой это не так-то просто.

      – Нам нужно в ванную, – хрипло произносит Гриша, не привыкшая вести беседы после дня на цепи. Ну и методы у этого мужика, просто жуть. Зато рабочие: зубы чешутся, хочется кого-нибудь загрызть. Подобное в них, в хортах, подавляют в учебные годы. Ломают, если надо.

      – По коридору и направо, – кивает Герасим, понимая, что противостоять тут