От Стамбула до Парижа. Кэролайн Коури

ответила Лиз, поглаживая радионяню, и та вдруг разразилась криками. Плечи девушки сразу напряглись, дыхание стало рваным, и она оказалась в хватке такого же приступа, какой настиг ее вчера.

      – Все нормально, пусть поплачет немного, – сказала я, делая няню потише. – Может, сама успокоится. Посмотри на меня. Дыши.

      Я стала размеренно потирать ее предплечья, чтобы она сконцентрировалась на том, как я дышу, и повторяла.

      Через пару минут Лиз стало лучше, да и всхлипы Мэдди прекратились. Подруга схватила меня за руки:

      – Эбс, что происходит? Пожалуйста, останься, – ее нижняя губа задрожала. – Не бросай меня.

      Желудок завязался тугим узлом. Я уже дважды перенесла свидание с Чарли, и надо мной навис груз конференции и дела по работе. Но сейчас это неважно: время раннее, а попасть на Кингс-Кросс, чтобы успеть на поезд, мне нужно только к десяти.

      – Я схожу проведаю Мэдди и заварю тебе чай, – сказала я. – Но пообещай мне кое-что.

      Она не ответила. На лице отобразилась тревога вперемешку со страхом.

      – Я задержусь ненадолго, но тогда ты позвонишь своей маме.

      В этот раз возражений не последовало, только короткий кивок. Я утерла слезу, что сбегала по ее щеке, и заправила кудряшки за уши.

      Лиз взяла телефон, пролистала до нужного номера и приложила трубку к уху.

      – Привет, мам. Извини, что звоню в такую рань. Нет-нет, с ней все в порядке. Но… – тут слезы уже полились градом.

      Я ободряюще сжала ее руку и вышла из комнаты.

      Я не стала рассказывать Лиз, что прекрасно помню, о чем был сон. Все равно это было кучу лет назад. В тот день я приняла решения, которые сильно повлияли на курс моей жизни. Я просматривала фотоальбомы, вот на меня и нахлынули воспоминания. Но что хорошего в том, чтобы думать о прошлом и обсуждать с Лиз, что стоило поступить иначе? Надо просто сосредоточиться на том, чтобы помочь подруге, а потом скорей бежать домой.

      Чайная ложечка три раза ударилась о бок чашки, а потом с дребезгом опустилась на блюдце. Следом зашелестела газета. Чарли сидел за столом на кухне нашей квартиры. Точнее будет сказать, что квартира не наша, а его родителей, которую они ему отдали, когда Чарли выпустился из Оксфорда и поступил в коллегию адвокатов в Лондоне. Он платит им символическую сумму за аренду, а год назад, когда сюда переехала и я, я тоже стала вносить свою долю.

      – Привет, – сказала я.

      Чарли вздрогнул и обернулся.

      – Боже, ты меня напугала! Я не слышал, как ты зашла.

      Он поднялся и чмокнул меня в губы.

      – Идем ко мне, садись, – он усадил меня на коленки.

      Я обвила его шею руками и отдалась объятиям, чувствуя тепло его тела на своих ладонях.

      – Прости меня. И за ужин, и за то, что домой не приехала, – пробурчала я в его шею, оставив поцелуй рядом с кадыком. Я почуяла знакомый запах его геля для душа, по-своему меня успокаивающий.

      Чарли чуть отодвинулся и погладил меня по щеке.

      – Все хорошо. Просто я очень волновался за тебя. Когда