Ночи Кабирии. Анна Горина

с облегчением, потому что закончились наконец-то нечеловеческие страдания.

      Аня скользила по строчкам и цепенела от ужаса, она не могла поверить, что все это с людьми могли делать люди. Аню Сопову подвешивали за косы и потом уже, после казни, когда в Краснодон пришли наши, ее, мертвую, подняли из шурфа с одной косой, вторая оборвалась. Тосю Елисеенко, ту самую девушку, «которая когда-то так жизнерадостно закричала, увидев взвившегося в небо турмана», посадили на раскаленную печь и потом, в камере, она могла лежать только на животе. Нет, невозможно было себе представить, что обычный человек, который утром жарит яичницу, пьет чай, читает газету и выглядывает в окно, чтобы посмотреть, какая на улице погода и надо ли сегодня брать зонтик, что этот самый человек совершенно буднично приходит утром на работу, где здоровается со своими сослуживцами, обсуждает новости и погоду, а потом идет на свое рабочее место, отрезает грудь молодой девушке и сажает ее на раскаленную печь. И, может быть, даже мысленно подсчитывает, сколько ему сегодня надо отрезать живому человеку ушей и выколоть глаз, чтобы выполнить план и получить премию. И что этот человек когда-то был маленьким и любил свою маму, которая варила ему кашу и надевала панамку, чтобы не напекло голову, читала на ночь сказку про Кота в сапогах и мазала зеленкой разбитую коленку, и дула на нее, чтобы не щипало. И что этот человек ходил в школу, собирал марки и играл в мяч, и засыпал счастливый и влюбленный в соседскую девочку с рыжими косичками и в белом фартучке. А теперь у него есть свои дети, и он очень сильно их любит, и приносит им на день рождения деревянную лошадку, и зажигает свечи на торте, и у этого человека есть свой дом, где он наряжает елку к Рождеству и разжигает в холодную зимнюю стужу камин, а вся семья развешивает над камином вязаные полосатые носки для подарков. И вот так вот, любя своих жену, мать и детей, посещая воскресную мессу и сажая яблоню в своем саду, человек этот мучает и убивает другого человека, потому что ему сказали, что так надо. И он поверил, что да, так и надо, и отрезал другому человеку ухо, и выколол ему глаза, и закопал живьем, чтобы на земле скорей наступило счастье. Конечно, Аня понимала, что все, что произошло в Краснодоне, – правда, и людей действительно били и пытали, но в то же время ей казалось, что это не могли делать обычные люди, и она считала, что фашисты – это все-таки какой-то особый сорт ядовитых живых организмов, что это не люди, а больные психопаты, которые могут творить такие ужасы с живым человеком. И она была рада, что фашистов победили и их больше не существует, как не существует больше рабовладельцев, морлоков и татаро-монгольского ига.

      А все-таки жаль, что по литературе они изучают такие ужасные книги. И если учителя так непременно хотят, чтобы они читали про убийства, то лучше уж тогда ввести в школьную программу «Американскую трагедию» Драйзера и порассуждать в сочинении, почему Клайд Гриффитс решил укокошить свою бывшую возлюбленную, к тому же еще и беременную. А когда по литературе