Кинокритик. Алексей Рябчиков

хочу продаваться. Мне батя всегда говорил, что важна честь. Если напишу хорошую рецензию на плохой фильм, что будет с моей честью?

      – Но, по правде говоря, кино-то неплохое, – проговорил редактор. – Мне даже понравилось.

      – Неплохое кино – это «Переводчик» Гая Ричи. А «Седьмая песня» – это плохое кино, которое нельзя ругать, потому что тогда ругаешь историю страны. Но это не так. Я ругаю именно кино, и я это подчеркнул. Кино, которое со всех точек зрения плохое… Кроме, разумеется, музыки Шостаковича.

      – Один смотрит на асфальт и видит говно, а другой – зеленую травку, продирающуюся сквозь бетон, – проговорил редактор.

      – Не надо бросаться умными фразами. Если смотреть на собачье дерьмо, оно и останется собачьим дерьмом.

      – Короче, кино. – Редактор посмотрел в экран и выдохнул. – Володя Портянский хочет получить от тебя положительную рецензию. Уж много плохого ты наговорил о его фильмах на интервью… Для него это вопрос принципа, наверху ради него тебя даже уволят.

      – Вот и посмотрим, чей принцип сильнее.

      – Я тебе сразу отвечу: принцип сильнее у того, у кого больше денег.

      Обычный зал в двухкомнатной квартире. Ближе к окну, возле батареи, на металлической стойке был растянут большой белый экран. Он перекрывал почти всю стену. Напротив, возле другой стены, на столе стоял маленький белый проектор.

      Пятеро сидели на своих местах.

      Они часто собирались в квартире Андрея, чтобы посмотреть умное кино и почувствовать себя интеллигенцией. И это не абстрактное понятие. Громкое слово «интеллигенция» возвышало четырех неудачников и кинокритика над всеми. Кто еще будет смотреть древний фильм Годара «Безумный Пьеро»? А они посмотрели его на днях и даже провели пустую дискуссию. А потом каждый по отдельности восхищался, что посмотрел самого Годара, хоть это было очень нелегко.

      Юля обычно садилась на диван и зевала весь фильм. Толстый Юра сидел на полу (там не очень жарко) и почти всегда комментировал происходящее, чтобы убить скуку. Миша, худой водитель-ремонтник, обычно то сидел, то стоял (затекали ноги). Он находился здесь, пытаясь разнообразить скучную рабочую жизнь. А Вика, немного полноватая брюнетка, садилась на табуретку, а табуретку прислоняла к стене (так осанка сохранялась). Почти всегда на середине фильма она засыпала, а потом резко просыпалась и спрашивала: «А что он сказал?»

      Сам хозяин квартиры, Андрей, сидел за столом с проектором. Ему льстило внимание и то, что его тут считали умным.

      Сейчас в комнате царила тишина: все слушали интервью Андрея по радио.

      – Правда, что у вас случился конфликт с продюсером Владимиром Портянским? – донесся из колонок женский голос.

      – Конфликт? – прозвучал в ответ голос Андрея. – Ну-у, я бы не назвал это конфликтом. Скорее, мне не нравятся фильмы, которые он делает.

      – Хочется услышать более объемный ответ.

      – Мне не понравились его фильмы. «Карлица», например, слишком чернушная и плоская, в ней нет особой художественной идеи. К примеру, фильмы Быкова я обожаю: помимо идеи, там характерные