Гражданка начальница. Зинаида Андреева – Муштаева

лестницам, касаясь пальцами прохладных перил, представляла себя одетой в длинное, до пола, воздушное белое платье. Раньше она и представить себе не могла, что это место заставит ее душу так трепетать.

      Начались дни учебы. Вскоре студентов стали занимать в массовых сценах. Стипендия была небольшая, а за участие в массовках платили. Но ей это казалось не главным, денег на еду и оплату жилья ей и так хватало. Главное – играть, пусть даже просто в массовке. Перед тем как выйти на сцену, нужно было наложить грим, надеть соответствующий костюм. Гримировались и одевались студийцы рядом с настоящими артистами, долгое время работавшими во вспомогательном составе труппы театра. Галке интересно было наблюдать, как они гримируются, одеваются и даже как ведут себя друг с другом. В гримёрке постоянно стоял запах духов, вазелина и пудры. Вазелином после окончания спектакля артисты снимали грим. Порой Галка подолгу наблюдала, как хорошенькая женщина превращается в старуху и наоборот. Эти процессы внешнего перевоплощения завораживали.

      Все дни она проводила в театре: днем на занятиях, а вечером на спектаклях, ей нравилось учиться этому ремеслу. Студийцам разрешали смотреть спектакли из оркестровой ямы, здесь стояли стулья, деревянные лавки, сцена находилась близко, чуть ли не на расстоянии вытянутой руки, и от этой близости было ощущение своего участия в действии спектакля. Вечера, когда она не была занята в спектакле, Галка проводила на снимаемой со Светой квартире. Здесь у них на двоих была железная односпальная кровать. Лежа на ней, смотрели телевизор вместе с хозяевами-стариками. Галка писала письма домой, матери и Марионасу, в ответ мать описывала все новости, а Марионас на письма не отвечал. Его молчание раздражало, но она пыталась найти ему оправдание: занят службой, писать некогда. Зная ее адрес, он без труда найдет ее, когда приедет, ждать оставалось недолго.

      Учиться Галке нравилось. Преподаватели (актеры театра) обучали студийцев мастерству: учили правильно говорить, петь, танцевать и даже ходить, не уставая повторять, что надо любить искусство в себе, а не себя в искусстве. Обучали по системе Станиславского. Студийцы ежедневно разыгрывали множество этюдов. За Галкой начал ухаживать преподаватель, это был молодой артист, сам совсем недавно окончивший Театральный институт. Он назначал ей свидания, отказаться было неудобно, и свободными от спектаклей вечерами они гуляли по городу. Он рассказывал интересные истории, а иногда приглашал в кинотеатр посмотреть фильм.

      Ей с ним было интересно, но, общаясь, она раздваивалась: слушала его, а мысли были далеко, с Марионасом. Однажды в кинотеатре парень обнял ее и неумело поцеловал. Галка осторожно, чтобы не обидеть, освободилась из его объятий, на губах осталось противное ощущение чужой слюны, и она поняла, что не сможет быть ни с кем, кроме Марионаса.

      Наступил конец декабря, и вот-вот должен был приехать он – ее любовь. Ожидание встречи становилось мучительным, и, не в состоянии больше терпеть, она позвонила матери и услышала вместо приветствия вопрос: «Марионас с тобой?». «Нет, а что он уехал, демобилизовался?» – заволновалась