Девочка без прошлого. Евгений Башкарев

Там я расскажу все как было, проконтролирую, чтобы с ребенком не обошлись грубо. Вечером позвоню и уточню, куда девочку определили органы опеки. Если у меня появится хоть какое-то сомнение, что с Алиной что-то не так, я немедленно напишу заявление в полицию для проверки. Ситуацию следовало держать под контролем.

      Едва я снял с плиты геркулесовую кашу, как дверь в кухню открылась и заспанное дитя замерло, не решаясь войти внутрь. Я повернулся. Секунды три-четыре минули, как одна, потом я опомнился:

      – Туалет справа от тебя. Не знаю, учили ли вас чистить зубы, но зубную щетку я для тебя приготовил. Как уладишь все дела, возвращайся. Будем завтракать.

      Девочка скрылась за дверью и судя по тому, сколько времени занял ее туалет, со щеткой она совладала. Из-за двери долго не доносилось ни звука. Наконец, Алина появилась на кухне, и я пригласил ее к столу. Она села на тот же стул, где сидела вчера и посмотрела на меня печальными глазами. Девочка будто знала, что сейчас начинается все самое сложное. Вчера не было ничего, а сейчас ей предстоит говорить, и чтобы она не сказала, ее все равно вернут обратно. Таковы законы в стране, где бессмысленно идти против правил.

      – Как себя чувствуешь? – спросил я.

      – Нормально.

      – Выспалась?

      Девочка молча кивнула.

      – Не замерзла?

      – Чуть-чуть.

      Утро ничем не отличалось от вечера. Алина по-прежнему имела трудности со столовыми приборами и испытывала неудобство на стуле.

      – Ты меня немного напугала вчера, – признался я. – Ко мне еще никто не приходил среди ночи, еще и в такую погоду…

      Девочка ела. На кухне было тихо и сумрачно.

      – Ну да ладно, – махнул я. – Сколько тебе лет?

      – Девять, – она покончила с кашей, не съев и половины. Настал черед бутерброда.

      – Девять, – повторил я, вспоминая себя в том же возрасте.

      У меня была хорошая семья. Добрая, заботливая и честная. Моя семья держалась такой до тех пор, пока мы были вместе. Когда мне исполнилось девять, отец отправился на поиски лучшей жизни, и я стал свидетелем, как в одночасье семья теряется в обществе, и крепкий союз превращается в блеклое пятно.

      – Вчера мы начали разговор на одну тему. Наверное, неприятную для тебя, но очень важную для меня.

      Я остановился, чтобы дать ей сосредоточится. Как оказалось, девочке это совершенно не требовалось. Она слушала меня молча и открыто, как послушные дети слушают своего воспитателя.

      – Мне бы хотелось узнать подробности твоего побега из детского дома. А точнее причину, побудившую тебя пойти на этот поступок.

      Я предполагал, что в полиции поинтересуются, зачем юноша двадцати девяти лет отроду оставляет у себя на ночь незнакомого ребенка. Доказать, что я потратил десять часов, чтобы отмыть девочку от помойки, накормить ее и привести в чувство, у меня вряд ли получится. Слишком опрометчивые фантазии могут возникнут в головах у противоположной стороны, и я заранее беспокоился о том, чтобы ни одно слово, произнесенное