Осенние разводы акварели. Виталий Шишенко

itle>

      К Синим Звёздам Лететь Я Тебя Приглашаю

      К синим звёздам лететь я тебя приглашаю,

      Надо только сердца свет – любовью зажечь,

      И пусть будет изысканной сладкая речь,

      Сумрак ночи в душе весь растает, я знаю.

      Там, в лазури небесной, услышим мы песнь,

      Хоры Ангелов нам воспоют, канут в Лету печали,

      Ты ведь помнишь, они нас когда – то встречали,

      А потом, провожали в миры, где гордыня и лесть.

      Познавая вселенной великое чувство святое,

      Разум мира и волю, исконную радость – Любовь,

      «Половинками райскими» вмиг обращаемся вновь,

      Обретая опять тело света – живое, благое.

      Создавая миры – те, куда вновь придём,

      Когда кармы весы взвесят наши исходы,

      Погружая ладони в небесные воды,

      В отражении звёзд, мы себя узнаём.

      О вселенской любви, ты мне песню споёшь,

      Я слова напишу для той песни блаженной,

      И ступив на стезю жизни сверхсовершенной,

      Мы почувствуем радость и звёздную дрожь.

      Ангел Неба подарит нам свет – одеяние,

      И мы станем творцами мерцающих звёзд,

      И ответ на вопрос, нам покажется прост,

      Что есть истина, иизнь и зачем воздаяние?

      Ибо космос, весь зримый, по сути, Есмь Мы,

      Души наши воссоздали всё мироздание,

      На любви и покоится сверх созидание,

      И причуды сансары – вселенской судьбы.

      А потом, вновь, на грешную Землю сойдём,

      Доброту привнося во все души людские,

      Разрешая любовью проблемы мирские,

      До конца эту бренную жизнь проживём.

      К синим звёздам лететь я тебя приглашаю,

      Надо только сердца свет – любовью зажечь,

      И пусть будет изысканной сладкая речь,

      И быть может, мне скажешь:

      – Люблю и желаю.

      Провинциальная, Стареющая Дива

      Почти пустынны берега Оки,

      Вдали белеет церковь на пригорке,

      Просторы осени здесь широки,

      И запах от листвы прогорклый.

      На берегу застыли монументы,

      Жизни страницы здесь воплощены,

      Воспоминаний светлые моменты,

      Судьбою – временем всепрощены.

      Витающий по ветру жёлтый лист,

      Парит, как птица над рекою,

      Его порыв духовно чист,

      Восполненный вечернею порою.

      Церковный звон, над хладною водою,

      Такой манящий и проникновенный,

      Образ Оки склонился надо мною,

      Секрет поведав необыкновенный.

      Преображаясь, в предвечерней дымке,

      Наполнена природа увядания,

      Поглощена в желтеющей улыбке,

      Лета, ушедшего в воспоминания.

      Таруса, милая, душой прекрасна,

      Тиха, немногословна и красива,

      Поэзии изысканной подвластна,

      Провинциальная, стареющая дива.

      Ручей

      Среди благих, лесных речей,

      Песню воспел – лесной ручей,

      Пленял мелодией, речами,

      И хладно – синими очами.

      В лесной поэзии был – татью,

      Блистал на солнце – благодатью,

      Пытаясь в духе вознестись,

      Куда- то в небо, в высь.

      Своим  причудливым изгибом,

      Был для опушки леса нимбом,

      А в чистой ясности воды,

      Как будто слыл  вне суеты.

      В нём отражался лик деревьев,

      И серость сумрачных кореньев,

      А светлый, радужный абрис,

      Звучал мелодией «каприз».

      Мой светлый, благостный, ручей,

      Как синева, лесных очей,

      Пленяешь ты своей прохладой,

      Лесной поэзией, усладой!

      В твоей мелодии речей,

      Услышал песню: -Я – ничей..,

      Так будь моим, лесная радость,

      Где воплотилась леса благость.

      Среди лесных благих речей,

      Песню воспел лесной ручей,

      Он был моим и водным телом,

      Мелодии мне напевал несмело.

      Я поражен