Селение Горыни. Юрий Тупикин

мной сооружённый! Я просил, а духи предков ломали гору, как резали масло. Храм из единой скалы мрамора, без единого соединения и разъединения, внутри, знаешь, полый. Водопровод прогрызли к каждому дому в недре скалы. Не чудо ли! Но чудо трудов стоило. Я вроде бы лишь глазами указывал, делай так, мол, и так, как надо мне, и животом тужился, ещё, мол, ещё. Резали скалы они, а я выбивался из сил от натуги. Вишь, как: без моих-то глаз, да без моего живота у них работа не шла. Но большие дела позади. Не уходи! Хорошо будем жить. Весело телом и духом. Никому не дам доступа в наше святое место. Сами будем ходить далеко, к нам будут подходить до торговых рядов. Дальше запрет отцов. Не уходи. Женись. Бери три жены – станет богатырское потомство. Не уйдёшь? – Но роптал Любан Дубиня:

      – Дашь триста лет, останусь.

      – Не могу, друженя! Перенаселим остров. Дам тебе, надо давать другим. И сам не возьму.

      – Тогда не променяю я триста лет жизни на твои три жены! У меня будет по три жены каждую сотню лет. Ступай лучше со мной. Я пошёл с тобой, теперь ты со мной. Проживут без нас. Ещё селение сделаем, – спорил Любан.

      – Не могу, мы нашли то место, где будем жить рядом с Богом. Сила тут наша от Бога. Оставайся!

      – Прости, друженя, и я не могу!

      – Ну что ж, и ты прости. Вольному воля, блаженному Бог в попутчики. Не выдавай никому нашего места.

      – Гы. Не выдавай, когда люди прут к Рядам со всего свету.

      – За каменными дорогами они забывают, где были…

      – Забудешь… Ладно, бери моё слово.

      – В награду тебе – откроешься сам через много лет своему праправнуку святым духом. И будешь служить ты по своей доброй воле. Тогда снова встретимся. Прощай, мой любимый сподвижник!

      На этом дружени распростились. Что стало с Горынями и где оно, все знают, и никто толком не знает. А Дубиня пошёл своей дорогой. Той дорогой, какой поднимались вверх. Тогда она называлась Ра, а ныне, когда отходил Дубиня, она называлась и РА, и Волжня. Плыл он годами. Останавливался помогать людям крушить вековые леса, учил строить пашню. Много помог он людям. Где были леса, там встали деревни. Имя его бежало впереди богатыря. И много жён было у Любана. И детей множество. Всех учил он Языцам, наученный сам родным отечем. Померли дети раньше Любинича или ушли белым светом, не знамо. Но верно, расжижилось племя Дубини. Но кто глянет себя, да узнает, тот и есть правнук Дубини.

      А Горыня, именем Милан, никуда не уходил. Он остался верным своим сыновним посулам. Он правил своим селением 50 лет. А затем, как сказывают, передал власть своему внуку. И тем, говорят, заложил обычай племени сменять власть в селении Горыни через 50 лет. Через это, будто бы, время стали происходить общие выборы нового вождя племени. Но им непременно, так утверждает молва, становился очередной внук правящего Внука. И уж совсем малопододобно, но так гласит этот миф, каждому Внуку Горынину помогают чистые силы того света, в виде духов его предков, содружных с самими богами