Сага о Кае Безумце. Наталья Бутырская

посильнее, то явно либо из дружины ярла, либо из заезжего хирда. И я со своей четвертой руной не выглядел слабосилком. А если уж по возрасту сравнивать, так и вообще был впереди всех. Потому часто ловил на себе заинтересованные взгляды как от мальчишек-сверстников, так и от девушек постарше. И то подумать! Чтоб какой безбородый пацан дорос досюда, его боги должны на ладони носить. Ну или богатый заботливый папаша. И пусть одет я не очень нарядно, и рубаха у меня не атласная, и кольчуги нет, и секира осталась на корабле, зато руны-то вот они. Никуда не пропадут, никуда не денутся.

      В торговых рядах нынче было малолюдно. Свадьба отгуляла, урожай пока не собран, скот резать рано, вот и сидели на торжище только те, кто куплю-продажу своим ремеслом сделал. Я лениво отмахивался от призывов купить поросят, пироги и сапоги. Наконец набрел на лавку с украшениями.

      Ох и красота-то какая! Торговец откинул в сторону навес, и разноцветные каменья заиграли-заискрились на солнце.

      – Уважаемый воин хочет купить бусы для невесты? Или для матери? Или себе браслет?

      – Сестренке серьги обещал…

      Не успел я договорить, как он вытащил из-под стола шкатулку и доверительно шепнул:

      – Есть у меня особый товар. Искусный кузнец выковал!

      Открыл, а там на синей ткани лежат крошечные серебряные подвески в виде ступки с пестиком.

      – И красиво, и благословение Орсы всегда будет с ней. С такими серьгами и забрюхатеть, и разродиться легко сможет.

      – Не, у моей сестренки Хунор в покровителях ходит.

      – Хунор? – задумался торговец.

      – Мне простые серьги. С камушком. И чтоб блестел вот как эти.

      То ли купец попался такой азартный, то ли скучно ему было, но провозились мы с ним аж до полудня. Сначала все камень подбирали: «под глаза», будто я помнил, какие там у Ингрид глаза; «с добрым знамением», будто он продает что-то со злыми знаками. За такое и закопать заживо могут. Потом торговались с ним до хрипоты. Он заломил цену в две марки за две висюльки с камушком. Точно не серьги, а шлем продавал. Уж я и за нож брался, и Альриком угрожал, и троллей вспоминал, но полмарки так и отдал.

      Когда я вернулся на пристань, наших там толком и не было. Лишь Арне Кормчий в очередной раз перестукивал доски, проверял их на крепость, да Облауд лежал и горланил песню во всю глотку.

      – Пиво потечет снова!

      Пиво потечет снова!

      Пиво потечет снова!

      В наших землях

      На победу в битве,

      На мясо и восторг

      Давай выпьем

      На наших землях![1]

      Я махнул их рукой, забрался на борт, лег рядом с Облаудом и под его нескончаемый рев собрался было поспать. Ночью было не до того.

      И только-только задремал…

      – Альрик! – протрубил над ухом зычный голос.

      Меня и Облауда аж подбросило. Я откатился к борту, выхватил нож и приготовился к бою.

      – Альрик!

      – Нет его, – буднично ответил Арне.

      Возле «Волчары» возвышалась огромная фигура

1