Мисс Пим расставляет точки. Джозефина Тэй

как костюмы от Крида на деревенской ярмарке.

      Вкладом Дэйкерс, как оказалось, был многослойный шоколадный торт с сахарной глазурью. Люси решила, что во имя дружбы (а также чуть-чуть из чревоугодия) на сей раз она забудет про свой вес.

      – Вы всегда сами покупаете сласти к воскресному чаю?

      – О нет, это в вашу честь.

      Нэш, сидевшая по другую сторону от Люси, засмеялась:

      – Теперь вы знаете все наши секреты, мисс Пим. Нет ни одной студентки-физкультурницы, которая не была бы тайным едоком.

      – За все время пребывания в колледже, дорогие мои, не было ни одной минуты, чтобы я не умирала от голода. Только стыд заставляет меня перестать есть за завтраком, а через полчаса я уже так голодна, что готова съесть коня в гимнастическом зале.

      – Поэтому наше единственное преступление и состоит в… – начала Роуз, но Стюарт ткнула ее в спину так сильно, что та почти упала лицом в траву.

      – Мы выложили вам под ноги свои мечты, – со смехом сказала Нэш, как бы сглаживая незаконченную фразу Роуз. – И уверяю вас, это славный толстый ковер из углеводов.

      – Наш конклав собирался еще по одному очень серьезному поводу – надо ли нам одеться ради вас, – проговорила Дэйкерс, нарезая шоколадный торт и не подозревая, что опять допустила оплошность. – Но мы решили, что для вас это вряд ли имеет большое значение. – И поскольку раздался смех, поспешно добавила: – В самом лучшем смысле, я хочу сказать. Мы решили, что вы примете нас такими, какие мы есть.

      На девушках была самая разнообразная одежда – в соответствии со вкусом каждой и требованием момента. Кое-кто был в шортах, кое-кто в голубой полотняной тунике для игр, а кое-кто в тонких шелковых платьях пастельных тонов, подходящих к случаю. Шелков в цветах не было. Детерро пила чай с монахинями монастыря в Ларборо.

      – Кроме того, – заявила Гэйдж, похожая на голландскую куклу и оказавшаяся той темноволосой головкой, которая появилась в окне, выходившем во двор, вчера в половине шестого утра, просила бросить чем-нибудь в Томас и тем положить конец воплям Дэйкерс, – кроме того, как бы сильно мы ни хотели оказать вам честь, мисс Пим, у нас на счету каждая минута; ведь выпускные экзамены ужасно близко. Даже такому моментально меняющему костюмы артисту, как П. Т. Старший, требуется целых пять минут, чтобы переодеться в воскресное парадное платье; так что, принимая нас в наших лохмотьях, вы внесли вклад, – она приостановилась на минуту, подсчитывая что-то в уме, – внесли вклад в сумму знаний о человеке в количестве одного часа и двадцати минут.

      – Можешь вычесть оттуда мои пять минут, дорогая, – объявила Дэйкерс, ловко подбирая языком потекшую сахарную глазурь (чтобы она не упала), – я всю вторую половину дня провела, стараясь выучить кору головного мозга, и единственный результат – твердое убеждение, что у меня лично она отсутствует.

      – У тебя обязательно есть кора головного мозга, – произнесла Кэмпбелл, буквалистка-шотландка,