Квазимодо на шпильках. Дарья Донцова

гляди, – заявил Федька и снял брюки.

      Я уставилась на его красные трусы в белый горошек и спросила:

      – И что ты этим хочешь сказать?

      – Значит, так, – воодушевленно заявил он, – сейчас примотаем Асю и Васю к моим ногам.

      – Кого? – попятилась я.

      Лапиков хихикнул:

      – Это я так их прозвал. Левый – Ася, правый – Вася.

      – Они разнополые?

      – А фиг их знает, – пожал плечами Федька, – честное слово, мне все равно. Просто Ася и Вася. Давай!

      И с этими словами он пристроил одну рептилию себе на бедро. Понимая абсурдность происходящего, я все же замотала его волосатую конечность вместе с крокодильчиком. Потом операция была повторена с другой ногой.

      – Нормалек, – подвел итог Федька, – не сползли бы только! Вот что, я прорежу в карманах дырки, спущу туда руки и буду держать их за головы.

      Я оглядела гору тюков и поинтересовалась:

      – Кто будет грузить хабар?

      – А ты на что? – фыркнул Федька. – Действуй, Лампа. Давай, торопись.

      Не стану вам рассказывать, каким образом я сволокла вниз неподъемные торбы. Хорошо еще, что жадный Федька нанял такси, а не заставил меня топать десять километров до аэродрома под раскаленным солнцем с баулами на горбу.

      У стойки, где происходила регистрация, мы произвели сногсшибательное впечатление. Я, красная, потная, в грязной мятой футболке, ворочала каменно-тяжелые сумищи. Федяшка стоял рядом, засунув руки в карманы.

      Видя, что я никак не могу справиться с коробкой, доверху набитой мануфактурой, одна из девушек в форме Аэрофлота не выдержала и обратилась к Федьке:

      – Чего стоишь, руки в брюки! Помоги ей!

      – Нет, – шарахнулся в сторону Федька, – мне никак нельзя поднимать тяжести!

      – Да? – поморщилась девушка.

      Я кое-как впихнула коробищу на резиновую ленту и прошептала:

      – Сами разберемся, не трогайте его.

      Федька, словно изваяние, маячил среди тюков.

      – Дура ты! – обиделась девушка. – Зачем позволяешь на себе ездить! Смотри, какую морду отъел, словно собачья будка!

      Федор побагровел, разинул было рот, но в ту же секунду ойкнул и присел.

      Я ухватила бело-красную сумку, крякнув, зашвырнула ее на транспортер и сказала:

      – Видишь, больной он.

      – Чем? – насторожилась девица.

      Сначала я хотела напугать ее по полной программе и с мрачным лицом заявить: «СПИД у него», но потом сообразила, что нас могут не посадить в самолет, и рявкнула: «Паралич у парня, ноги почти не ходят! С детства! Простыл сильно, и все».

      Девица осеклась. Федька, не сгибая колен, побрел к железной арке, сквозь которую обязаны проходить все пассажиры. Издали он и впрямь походил на не совсем здорового человека.

      – Извините, – пробормотала проверяющая.

      – Ничего, – улыбнулась я, – не беда.

      – Зачем вы его с собой таскаете, если он помочь не может? – спросила другая девица, вешавшая на сумки бирки.

      Я поднатужилась, подпихнула к ней здоровенный