Грибники-2. Станция забытых людей. Вера Михайловна Флёрова

кто-то, кого она не видела сбоку. – А можно составить вам хорошую компанию?

      Аня повернулась.

      На фоне стены с фотографиями мертвых людей стоял симпатичный невысокий парень в белой толстовке.

      – Хорошую? – недоверчиво улыбнулась Аня.

      – Меня Дима зовут, – сказал новый знакомый, устраиваясь рядом на стуле. – И я тут самый веселый. Клянусь здоровьем нашей кошки. Вы ведь любите кошек?

      *

      – А если бы Августина сейчас вернулась, ты бы кого предпочёл: ее или меня?

      Едва проснувшись, Эйзен и Полина наблюдали рассвет через большое панорамное окно спальни. День обещал быть тёплым – ещё недавно густой, туман рассеивался над сопками, клочьями оседая на покрытых лесом склонах.

      – Тебя, – беспечно ответил Эйзен. «Девочковые» вопросы, раздражавшие его в исполнении других женщин, умиляли и даже льстили, если исходили от Полины. Наверно потому, что были искренними. Лжи и манипуляций в арсенале Полины совсем не водилось.

      – Почему же?

      – Потому что десять лет назад я был человеком, – Эйзен перевернулся на спину и потянулся, – выбравшим Августину. Теперь я человек, выбравший Полину. Мои запросы и приоритеты поменялись; в немалой степени ещё и от того, что Августину я потерял и залечил боль от этой потери. После этого у меня были другие женщины; я узнал о жизни чуть больше и изменился.

      – А ты не боишься, что я когда-нибудь тоже… захочу кого-то другого?

      Этот вопрос явно беспокоил Полину сильнее, чем ее мужа.

      – Ты уже хотела, – засмеялся Эйзен.

      – Нормального на этот раз, – обиделась Полина.

      – Я буду стараться не разочаровать тебя. Но если что… обсудим.

      – Но тебе это неприятно.

      Эйзен задумался.

      – Это бывает… грустно. Но смотря что за человек тебе понравится. Может, он понравится и мне тоже.

      – Тогда ему не спастись?

      Полина засмеялась, перевернулась и нависла над мужем, положив ладони ему на плечи. Ее груди касались его тела, и это обещало переход интересного – Эйзен бы даже сказал человеколюбивого – диалога в более примитивную форму.

      – Мои тетки говорили, что во мне абсолютно нет женского кокетства, – продолжала тем временем Полина, словно бы и не замечая, что Эйзен стал дышать чаще, а моргать – медленнее. – Это правда лишает меня очарования? Но если это так, то какой бы человек мне не понравился, ему вряд ли понравлюсь я…

      – Поэтому я могу быть спокоен, – продолжил Эйзен Полинину мысль. – Но во-первых, твои тетки врали, а во-вторых есть люди, которым, наоборот, нравится прямолинейность…

      – Правда?

      Полина выпрямилась и вынула заколку из волос; они темной волной упали ей на плечи.

      – Ты очень красивый, Лёша, – сказала она, пробежавшись пальцами по его животу, ближе к паху.

      Выдохнув, Эйзен закрыл глаза. Прекрасно, что теперь у него есть жена. Что он смог кого-то впустить в свою жизнь, не жалея об этом. Что единожды выстроив отношения с одним человеком, не надо