Хочу видеть тебя. Татьяна Адриевская

Исключительно по доброте душевной, побольше бы таких политиков.

      – Я им не верю, – сказала то, что думаю. – Ты правильно заметила – было бы всё так, как нам говорят, твой сердобольный политик действительно бы махнул рукой, и даже связываться бы не стал.

      – Всё, угомонись! – потеряла терпение тётушка. – Не захотела остаться в клинике – будешь у бабушки. Дом у неё одноэтажный, так безопаснее. А у меня работа и хозяйство, сама должна понимать. Ваня тоже постоянно на дежурствах. Так что, из нас помощники никакие.

      Я стихла, откинувшись на спинку кресла, и молчала всю оставшуюся дорогу. Кто бы мог подумать, что в один короткий миг моя жизнь превратиться в большое «ничто». В душе будет зиять кромешная пустота, бессилие будет разъедать кислотой, и всё важное, что у меня было – планы, цели и просто мечты – превратится в пустоту…

      Дорога укачивала. Из-за того, что перед глазами стояло большое серое пятно, и я не могла сфокусироваться, голова начинала кружиться. Нам приходилось останавливаться, чтобы я подышала свежим воздухом и оклемалась.

      Тётя Вера нервничала, хоть и старалась вести машину аккуратно. Наконец, когда мы подъехали к дому бабушки, мы обе вздохнули с облегчением. Тётя не стала задерживаться, завела меня в дом, помогла с вещами, разложила лекарства на подоконнике, объясняя, в какой последовательности брать коробки и принимать.

      – Хотя, что я объясняю, – прошелестела она нервно. – Придёт медсестра, оплаченная Дмитрием Романовичем, и сама всё даст. Всё, я убежала, опаздываю. Выздоравливай, Ник, – и хлопнула дверью.

      Наверное, в этот момент я чётко осознала, что, после смерти матери, я стала никому не нужна. Лишний рот, как любил изъясняться Иван Вениаминович.

      Что, если операция не пройдёт успешно? Смогу ли я найти в себе силы, чтобы жить дальше?

      – Вероника, внученька, – услышала я скрипучий голос бабушки, смешанный со стуком костылей о деревянный пол. – Ты голодная? Давай, я супчик нагрею.

      – Нет-нет, бабуль. Я не голодная. Отдыхай, – успокоила её, хоть это было и не совсем правдой. В последнее время мне кусок в горло не лез.

      – Ну, тогда я присяду, тут, рядышком, – предложила она, продолжая стучать уже совсем рядом. – Поговорим, чтобы не скучать.

      Так мы с бабушкой скоротали наш первый совместный вечер и легли спать. А на утро ко мне пожаловал нежданный гость, которого я предпочла бы никогда не видеть и не знать, как бы нелепо это ни звучало в моём положении…

      ***

      Бабушка неважно чувствовала себя с самого утра. Она попыталась встать с постели, чтобы поставить чайник, но не смогла этого сделать. Виновато охала, причитая на себя, какая стала старенькая и беспомощная, а характерный скрип кровати оповестил меня, что старушка снова легла.

      – Я чуть передохну, Ника, и позавтракаем, хорошо? У меня бывает иногда, долго раскачаться не могу, но пройдёт, пройдёт.

      – Бабуль, я попробую разобраться, – пообещала я, и надела на руку свой незаменимый атрибут – электронную трость.

      Из приоткрытого окна я услышала стук калитки и насторожилась.