Выдуманный жучок. Юлия Кузнецова

дети – здоровые слонята по сравнению с нами, нейрохирургическими. Особенно с теми, кто худой от химиотерапии. Они носятся по коридору, прихрамывая или поддерживая забинтованные руки, катаются по очереди в инвалидных колясках и хохочут над гипсами. У нас в отделении никто не хохочет над проводками, которые из головы торчат, или над капельницами с химией. Ещё у этих есть игровая комната, с карандашами и телевизором, и куча свободного места, чтобы в прятки играть. А мы даже спим с мамами, потому что коек не хватает.

      А они всё равно нам завидуют, потому что мы с мамами лежим, а они – без. У них и игровая потому, что они без мам и чем занять себя, не знают.

      В коридоре мама вдруг меня придерживает и шепчет:

      – Подождём!

      – Нам же сказали – в двенадцать.

      – Там всё равно очередь.

      Мама разворачивается к лестнице. Я заглядываю в «общее». У кабинета УЗИ сидит, положив ногу на ногу, девочка из наших, нейрохирургических. Крутит йо-йо. Всё круглое и гладкое – и йо-йо, и коленка, торчащая из-под халата, и девочкина голова, не прикрытая платком.

      Я поворачиваюсь к маме:

      – Ты лежишь тут со мной с двух месяцев, когда поставили первый шунт. И всё ещё думаешь, что раком можно заразиться?

      – Я не её боюсь, а её мамы.

      – Почему?

      – Она нам завидует. У нас-то всего лишь шунт…

      Мимо нас с гиканьем проносятся «слонята» из общего. Они играют в автобус из двух инвалидных колясок.

      – Если ты завидуешь им, – говорю я, кивая на «слонят», – это не значит, что все завидуют тебе.

      – Тебе не понять, ты не мама.

      – Мама – это кто? Чёрствая завистливая кракозябра?

      Я чувствую, что секунда – и взорвусь. Но тут замечаю – по стене ползёт Выдуманный Жучок. Я иду за ним. Он ползёт прямо к кабинету УЗИ, а потом перелезает по полу к креслам и устраивается на ручке того, в котором сидит девочка с йо-йо. Мама с несчастным видом плетётся сзади. Я сажусь рядом с девочкой и замечаю, что её мама почему-то гордо вздёргивает нос.

      Мы молча сидим и ждём.

      – Началось? – спрашивает Жучок.

      – Ага, – киваю я.

      Это мы о моём дурацком характере. Только что я спорила с мамой, а теперь сижу рядом с лысой худой девочкой и понимаю: мама права. Они и правда завидуют. И думают, что мы их жалеем. И показывают, что наша дурацкая жалость им не нужна.

      – Плюнь, – предлагает Жучок, – ты вон сюда посмотри.

      Он осторожно переползает к девочке на рукав халата. Я слежу за ним и вдруг вижу – из кармана у девочки торчит брелок. И не просто брелок – связанный из ниток крошечный Майк Вазовски! Герой моего любимого мультика «Корпорация Монстров»! Я разглядываю Майка во все глаза. Девочка вдруг поворачивается ко мне и спрашивает:

      – А что у тебя?

      Странно, дети не спрашивают о диагнозе. Это любимая тема разговоров у мам.

      – Просто шунт, – пожимаю я плечами, тут же вспоминаю об их зависти и спохватываюсь: – Но нужно каждые четыре года ложиться, чтобы его меняли.

      – Мне ложиться каждые четыре недели, – отмахивается