Царь девяти драконов. Павел Сергеевич Марков

помощи. Хэн опирался на деревянный посох, украшенный непонятными письменами черного цвета.

      Пройдя несколько шагов, старейшина остановился в нескольких локтях[1] от них. Его глаза продолжали буравить путников взглядом из-под нахмуренных бровей.

      Помня заветы Кали, Шанкар поклонился. Не слишком небрежно, но и не слишком низко.

      «Не ниже пояса… и не смотреть выше подбородка без дозволения. О, Богиня-мать, надеюсь Абхе сделает то же самое».

      Он не решился оборачиваться, чтобы проверить, но пока вроде все обошлось. Только Каран продолжал цепляться за него обеими руками. Но старейшину паренек, похоже, мало интересовал. Он продолжал пристально рассматривать охотника и девушку.

      Наконец спустя минуту он рявкнул. Да так, что Шанкар чуть не подпрыгнул.

      – Нин щи щай?!

      «Орет, как курносая обезьяна».

      – Досточтимый цзы Хэн, – медленно начал охотник, – мы из Мохенджо-Даро. Спасемся от голода и… – он на миг замялся, – пустыни. Прошу не сердиться за наше… вторжение.

      Слова Шанкару давались нелегко. Он тщательно пытался их подбирать, дабы те звучали максимально учтиво. При этом охотник не поднимал головы, что было очень непривычно и сильно сковывало. Даже Верховный жрец Мохенджо-Даро не требовал подобного преклонения. А тут какой-то староста деревни. Шанкар представил, как он склоняется перед Нараяном и едва сдержал ироничную усмешку.

      «Другая земля, другие обычаи. Какими бы они ни были, надо чтить их. Если хотим задержаться здесь подольше».

      Несколько секунд вокруг царило молчание, прерываемое лишь кудахтаньем кур, хрюканьем свиней да пением птиц.

      А затем он услышал голос старейшины, который на удивление произнес вполне отчетливо:

      – Мохенджо-Даро?

      – Да, – стараясь не показывать удивления, подтвердил Шанкар, – оттуда.

      Он помнил слова Кали, что старейшина умен и уже выучил некоторые слова их языка, но все равно оказался поражен.

      – Что надо?!

      «Абхе, только не горячись» – взмолился охотник.

      Вслух же сказал:

      – Мы бы хотели пополнить запасы еды и немного отдохнуть, если будет позволено.

      – Пхым! – пыхнул Хэн. В его голосе читалась насмешка. – Вы приют хотите!

      Шанкар на секунду прикрыл глаза. Старейшина оказался прямым, как его собственный посох. А слова такими же увесистыми и тяжелыми.

      «Да, легко здесь точно не будет».

      – Почтем за честь, если нам не откажут в нем, – осторожно молвил охотник.

      – Пхым! Дармоеды нам не нужны! – и прежде, чем у Шанкара успели зардеться щеки от негодования, добавил. – Каждый житель Сычжуан должен быть полезен!

      – Мудрые слова, цзы, – проговорил Шанкар, с трудом сдерживая досадный порыв и чувствуя напряжение каждой клеточкой тела, – мы отплатим вам за…

      – Что умеешь?! – резко перебил старейшина.

      – Я охотник, цзы.

      – Пхым… – на сей раз это прозвучало не так