Парвус. Морана

Внутри теплилось желание отблагодарить своего дряхлого спасителя.

       Пока Медея нагнетала кислород в печь, ритмично наступая на кожаный мешок под ногой, она все думала: «Чем я вообще занимаюсь? Нужно найти ту пластину и отнести Грязному!». Доводы разума не помогали увлеченно следившей за происходящим вернуться к основной цели, полученной от Крысиного короля.

       В голове крутился вопрос, не дающей покоя. Наблюдая за здоровяком, раскрошившим в пыль все зеленоватые камни, Медея спросила:

      – Зачем ты делаешь проводку? Не проще купить готовую?

       Пес промолчал. Собрав пыль в глиняную тару, он подошел к девушке. Отодвинув ее в сторону, стал сам нагнетать кислород в печь. Глаза Медеи округлились от огромного пламени, поднявшегося с печи. Пока она наступала на мешок, такого жара не было.

      – Понятно, – произнесла Медея, подбоченившись и возвращая внимание здоровяку, – нищий, значит.

       Девушка потрясла утвердительно головой, сама соглашаясь со своим предположением. С маски мужчины донеслось шипение:

      – А ты у нас из богатеньких, значит.

       Медея вздрогнула от того, как он случайно попал точно в цель. На секунду девушка засомневалась, мог ли тот как-то понять, кто она. Их лица скрыты под шлемами, а маски делали все голоса одинаково механическими. Узнать наверняка под защитным костюмом было сложно даже того, кого ты долго знаешь. Как-то Фейт пришел в обновках, Медея его чуть не пристрелила, думая, что в штаб пробрался чужак. Отец всего навсего хотел сделать дочери сюрприз, раздобыв новые костюмы и броню.

       Из тяжелых воспоминаний вывел голос Назира, сообщающий, что тот уходит по делам. Условно, это значило – в туалет. Медея мгновенно отскочила от здоровяка подальше. Ей с трудом верилось, что он не убьет ее, когда дряхлый защитник скроется за ближайшей скалой.

       Пес равнодушно нажимал на кожаный мешок ногой. Девушка же ждала возвращение Назира с направленным на здоровяка пистолетом. Только когда старик вернулся, Медея немного расслабилась.

       Дед засыпал в жерло пыль, которая в прошлом была зеленоватыми камнями. Когда последняя горсть руды попала в печь, на небе уже поднялась луна. После того как все переплавилось, здоровяк ушел за новыми ветками, а Назир с Медеей, пробив небольшое отверстие у основания глиняной печи, палками доставали раскаленный металл.

       Старик говорил, чтобы содержимое печи быстрее остыло, сто́ит использовать воду. Такую роскошь путники себе позволить не могли, поэтому рассыпали камни подальше друг от друга, дожидаясь, когда те сами отдадут тепло, остывающей по ночам пустыне.

       Среди черных камней и угля поблескивали под фонариком Медеи розово-желтые кусочки меди.

      – Потрясающе! – воскликнула девушка, доставая тот палкой из пекла. – Вот этот я себе заберу на память.

       Рука Медеи в черной перчатке потянулась за остывшим куском металла. Назир вдруг с необыкновенной резвостью для старика выхватил тот из-под ее носа и проворчал деловито:

      – Мы договаривались на скидку, а не на медь.

       Медея