Песнь красных песков. Яна Мелевич

собственными родными. Моя мама не уберегла себя от посягательств постороннего человека. Мне ли рассуждать о вере, чести и возмущаться непониманием наших законов чужеземцем?

      Закрыв рот, я молча опустила голову.

      – Если ты настолько верующая, почему нарушила традиции страны и сбежала?

      Резонный вопрос, а вот ответа у меня не нашлось. Пол громко усмехнулся, натянул перчатки со скрипом и перебросил бурнус через руку. Некоторое время он стоял, будто ждал слов возмущения, однако я продолжала изображать статую.

      – Врать себе – худший грех человека. Однако люди снова и снова совершают его, – протянул МакГиннес куда-то в пустоту. – Проще сдохнуть, чем следовать всем канонам. Неважно, Мудрец их диктует или бесчисленные боги моей страны. Показательная святость – просто обратная сторона лицемерия, Ясмин. Только и всего.

      Пол ушел, а я продолжала разглядывать крохотные песчинки под ногами. Наш странный разговор, который начался с запугивания и закончился рассуждением о натуре человека, оставил после себя странное чувство беспокойства. Мне не дано понять мужчину, по воле небес ставшего моим супругом. Его философия и рассуждения мне были не близки.

      Вздохнув, я нашла выпавшие из рук вещи и застыла. Решительность пришла вместе с осознанием слов МакГиннеса. Внезапно я ощутила, как жажду преодолеть нашу стену взаимных противоречий. Ведь несмотря ни на что, мы теперь муж и жена.

      Нравилось нам это или нет.

      Глава 17. Пол

      – Али, опять отправишь Ясмин ко мне в момент купания – убью.

      Слуга сделал вид, что глух и слеп. Неспешными глотками поглощая чай из глиняной чашки, он наслаждался видами горящего пламени в костре, вдыхал ароматы природы и вообще прикидывался частью оазиса. Вот как та пальма, только хитрее. Взгляд из полуопущенных ресниц – единственное, что мне сказало о его мыслях.

      – Ты понял меня? – я грозной тучей навис над слугой.

      Бедняжка чуть не обмерла от страха. Потом внезапно вспомнила о скромности, и вся тирада, которой я разразился на берегу, уплыла в молоко. Если сначала женушка испугалась, то потом принялась яро отстаивать свои традиции. Будто не она дрожала листочком на ветру в моих руках, жалобно хлопала пушистыми ресницами и проливала хрустальные слезинки.

      Боги, женщин понять невозможно. Они не просто странные, они очень странные! Мне бы давно принять сей факт, однако я упрямо от него отворачивался. Хотя уж кто-кто, а та же Амалия в свое время не раз вводила меня в ступор. Или кузина – вот уж точно неугомонное создание, призванное на голову мужчин в качестве наказания. Бедолага Грант – наш несчастный сосед – однажды прочувствует всю силу любви Эйлы и вряд ли после нее останется в здравом уме.

      Может, хоть племянницы вырастут нормальными?

      – Господин, – Али сложил руки на коленочках и скромно потупил взор. – Вы ко мне несправедливы. Я всего лишь показал нашей спутнице, в какую сторону идти. Клянусь, ни одной дурной мысли в голове не держал.

      Он поднял ладони вверх и улыбнулся.

      – Шайтан, –