Лампа разыскивает Алладина. Дарья Донцова

не звонит! Не волнуется о супруге.

      Я принялась шинковать капусту. Никакого желания утешать Ольгу у меня не появилось.

      – Сделаю аборт! – злилась Белкина. – Все! Так ему и надо! Не получит ребенка!

      Стараясь сохранять спокойствие, я схватила терку. Нет, теперь поздно думать о прерывании беременности. Даже если вызвать искусственные роды, младенец появится на свет вполне жизнеспособным.

      Впрочем, равнодушно на заявление об аборте прореагировали и все прибежавшие вечером домочадцы. Ни Катя, ни Сережа, ни Юля ничего не сказали Оле. Я же, утомленная целым днем общения с Белкиной, ощущала себя словно выжатая тряпка. Поэтому, едва семья расселась за столом, у меня вырвалось:

      – Очень голова болит.

      – Иди, Лампудель, полежи, – сочувственно сказал Сережка.

      – Ага, – мигом отреагировала Оля, – а мне-то как плохо…

      Не желая слушать очередную порцию жалоб, я убежала к себе и рухнула в кровать. Вот странность, вроде я ничего не делала, успела лишь сноситься на рынок и сварить борщ, все оставшееся до вечера время прошло в праздности, потому что ноющая Белкина требовала к себе внимания. Но почему же я устала так, словно пару раз взобралась на вершину Останкинской телебашни, таща на плечах мешок с кирпичами? Вернее, не так! Бегая по ступенькам, утомишься физически, а я убита морально. Наверное, глупо звучит, но это так.

      А еще меня душит жаба. Пару дней назад Белкина взяла у меня большую сумму в долг, ей хотелось купить себе новое колье. У Гены же тощий карман, и он предложил жене скромную цепочку. Олечка сначала устроила мужу скандал, потом принеслась ко мне и вытянула почти все подкожные, пообещав:

      – К Новому году отдам.

      Белкина умеет добиваться своего. Я дала ей целых три тысячи долларов и вот теперь мучаюсь жадностью. Я очень хорошо понимаю: долг вернется не скоро. В этом вся Белкина, она всегда получает то, чего хочет, попросту «ломает» человека.

      Темноту прорезал громкий, надрывный крик. Я вскочила, не поняв спросонья, кто это визжит. В коридоре поднялась суматоха.

      – А-а-а!

      – Лялечка! Тише.

      – Скорей, воды!

      – Юля, неси шприц.

      – А-а-а!

      – Позовите Костина!

      – Вовка-а-а! Скорей!

      – Лизавета, таз!

      – Несите ее в комнату.

      – А-а-а!

      Нашарив ногами тапки, я вылетела из спальни и столкнулась с Вовкой.

      – Что? – нервно спросил майор. – Кому плохо?

      – Не знаю!

      Из ванной выбежал Кирюша с большим полотенцем.

      – Гена умер, – закричал он, – Оле только что на мобильный позвонили.

      Я схватилась за стену и машинально глянула на часы. Всего лишь десять вечера. Я заснула от усталости, вот и показалось, что уже глубокая ночь.

      – Как умер? От чего?

      – В аварию попал, – бормотнул мальчик, – никаких подробностей не знаю! Мама Лялю сейчас в свою больницу повезет, в отделение, где беременность сохраняют.

      – На машине разбился! – ахнула я.

      Костин быстрым шагом двинулся по коридору, я осталась стоять у косяка, пытаясь справиться с головокружением.

      Гена попал в