Озаренный Солнцем. Брендон Сандерсон

что перекачать эту энергию в себя ему не удастся, однако происходящее с растениями ясно намекало, что способ воспользоваться ею существует, пусть даже недоступный ему лично.

      Так или иначе, местное население снимает урожай ежедневно. По-видимому, поля засевают, а несколькими часами позже убирают, перед тем как устремиться в спасительную темноту. Хватает ли для этого света колец, или нужно дожидаться приближения солнца, рискуя угодить под его смертоносные лучи?

      Любопытство пришлось утихомиривать дубинкой.

      «Циник из тебя никудышный», – отметил про себя Скиталец.

      Корабль, на котором он находился, вслед за сеятелями не полетел. Он присоединился к группе судов, спустившихся на землю. Некоторые несли на себе здания в два-три этажа – самые высокие, что довелось здесь увидеть. Они сели, образовав на раскисшей равнине большой круг. Машина Скитальца приземлилась рядом с помпезным судном, имевшим впереди несколько ярусов балконов.

      На один из балконов вышел Огнеглазый и уселся в кресло. Корабли поменьше громоздились друг на друга, образуя конструкции в четыре-пять ярусов, а Скиталец изучал круг в центре. Он с тоской опознал это сооружение. Перед ним была арена. Пока земледельцы трудились, привилегированные члены общества собирались на носах своих судов, чтобы насладиться каким-то зрелищем.

      Скиталец застонал, когда конвоиры застегнули у него на предплечьях золотые наручи – такие же, как у людей-очагов. Едва закончив с этим, его выволокли на переднюю палубу. Он попытался сопротивляться, инстинктивно замахнулся на одного из охранников, но тело тут же заклинило. Скитальца беспрепятственно сбросили с двенадцатифутовой высоты на промокшую, дурно пахнущую землю.

      Отфыркиваясь от мерзкой жижи, он подумал, что это не первая арена в его жизни, но, несомненно, самая грязная.

      Неподалеку опустились несколько кораблей покрупнее, больше похожих на транспортные контейнеры. Открылись двери, и чиновники в белых плащах вытолкнули наружу десятка три людей в истрепанной одежде, загоняя их в круг. Скиталец со вздохом поднялся на ноги, пытаясь не обращать внимания на исходящую от грязи вонь. Если вспомнить, через что ему пришлось пройти за последние недели, напрашивается предположение, что грязь пытается ответить ему взаимностью.

      Пленники не походили на прирожденных бойцов. Выглядели бедняги такими же ободранными и измотанными, каким он сам себя ощущал. Едва переставляя ноги, они побрели по вязкой слякоти.

      Никакого оружия им не дали. Значит, заключил Скиталец, арена эта не гладиаторская. Их согнали сюда не на бой… но, возможно, на смерть. И верно: открылась еще одна дверь, оттуда вышли трое людей-очагов; вот у них-то оружие имелось.

      Впритирку над головами пролетел корабль, обдав всех жаром двигателей, и с него в грязь с чавканьем плюхнулось несколько больших металлических ящиков. Препятствия разного размера.

      Люди-очаги побежали к пленникам. Толпа одобрительно заулюлюкала. Безоружные в панике кинулись врассыпную,