Каирский дебют. Записки из синей тетради. АНОНИМУС

от себя всякие подозрения.

      Саад Сидки побагровел от возмущения.

      – Я полагал, что вы – разумный юноша, – заговорил он с необыкновенной обидой, удивительной в столь значительном чиновнике, – а вы, кажется, взялись морочить мне голову? В таком случае я вынужден вернуть вас обратно в камеру.

      И он взял со стола колокольчик, которым, по обстоятельствам, призывал секретаря или конвойного.

      – Постойте, – удивился Загорский, – неужели вы не хотите узнать, кто ограбил магазин?

      Полицейский начальник отвечал, что ему это не нужно, он и так знает виновника всего происшествия – это не кто иной, как сам Загорский. Разумеется, он никого не сможет найти, однако, судя по всему, надеется заморочить голову ему, Сааду Сидки, и тянуть время, пока его сообщники, если таковые у него имеются, не переправятся благополучно в безопасное место со всем награбленным.

      – Так зачем же, в таком случае, вы велели меня к вам привести? – с недоумением спросил Загорский.

      – Я подумал, что в вас проснулся здравый смысл, вы решили во всем сознаться и вернуть украденное, чтобы облегчить свою участь, – отвечал полицейский.

      Молодой человек в ответ только руками развел: но как же он может сознаться в том, чего даже не совершал? Никак, согласился господин Сидки, однако он прекрасно может сознаться в том, что сделал, то есть в ограблении ювелирной лавки.

      – А если я не сознаюсь? – с неожиданным интересом полюбопытствовал юноша.

      В таком случае его отправят в самую ужасную камеру – с дырками, через которые как к себе домой заходят гигантские крысы-людоеды.

      – Я читал разных натуралистов, включая Линнея, Дарвина и Кювье, – улыбнулся Загорский, – но ни один из них не упоминал о гигантских крысах-людоедах. За вычетом, пожалуй, большой капибары. Но она, во-первых, не является людоедом, во-вторых, хотя и относится к грызунам, но все-таки не совсем крыса.

      – Вы не верите в огромных крыс? – с неожиданной злостью прошипел господин Сидки. – Что ж, скоро вам представится возможность познакомиться с ними лично!

      Глаза его метали молнии, нос навис надо ртом, как клюв какой-то хищной птицы. Несколько мгновений арестованный изучал его исказившееся лицо, потом примирительно поднял руки.

      – Хорошо, – сказал он, – хорошо. Я сознаюсь в этом ужасном преступлении.

      Лицо хозяина кабинета немедленно подобрело, и он снова заулыбался.

      – Я сразу понял, что вы не такой дурак, чтобы портить себе жизнь из-за каких-то там драгоценностей, – сказал он со всем добродушием, на которое только способен полицейский начальник.

      – Однако, – продолжал Загорский, – вам придется отвезти меня на место происшествия, я ведь должен показать, как именно я провернул ограбление. У нас в России это называется следственный эксперимент.

      Секунду-другую господин Сидки глядел на него испытующе, потом хитро улыбнулся и погрозил пальцем. Вероятно, господин Загорский надеется сбежать во время этого самого следственного эксперимента. Но египетская полиция не так проста. Его повезут в