Ванька VI. Сергей Куковякин

себе, а к своему товару.

      Бог с ним, с голосом – вернется, а сегодня ему повезло – денежек, похоже, он хорошо заработает. Война-то не каждый день начинается. Значит, случаем надо воспользоваться и побольше газет продать.

      – Война! Война! Германцы напали!!!

      Голова у меня после вчерашнего посещения «Додона» побаливала, а тут ещё этот пацан орёт…

      Как будто спицы раскаленные мне в уши втыкает…

      – Война! Война! Германцы напали!!!

      Я порылся в кармане, кинул продавцу печатного слова гривенник. Он сунул мне газету, а про сдачу как бы и забыл.

      Хитрец…

      Ладно, не обеднею…

      – Война! Война! Германцы напали!!!

      Я развернул купленное «Русское слово».

      Так…

      «БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ,

      МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРОЙ,

      ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ

      ВСЕРОССИЙСКИЙ, ЦАРЬ ПОЛЬСКИЙ,

      ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКИЙ,

      и прочее, и прочее, и прочее.

      Объявляем всем верным Нашим подданным:

      Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования.

      Презрев уступчивый и миролюбивый ответ Сербского Правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда.

      Вынужденные, в силу создавшихся условий, принять необходимые меры предосторожности, Мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием Наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров.

      Среди дружественных сношений, союзная Австрии Германия, вопреки Нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению Нашему, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены, и встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну.

      Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную, родственную Нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди Великих Держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные.

      В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение Царя с Его народом и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага.

      С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение.

      Дан в Санкт-Петербурге, в двадцать первый день июля в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот двенадцатое, Царствования же Нашего в восемнадцатое».

      Во как…

      Война…

      С германцами…

      А, мы тут по ресторанам водку пьянствуем…

      – Война! Война! Германцы напали!!! – продолжал орать продавец газет.

      Я отошёл в сторонку, достал из кармана подарок императора. Закурил.

      Да. Тут не то, что закуришь.

      Я здесь не так уж долго, а опять – война. Не дают никак России спокойно всякие ироды пожить.

      Эта, насколько я помню, покровавей японской будет…

      Глава 2 Газетная война

      Про то, что война будет, я знал. Причем – мировая.

      Однако, тут она почему-то раньше началась, по времени вперёд сдвинулась. Может, и окончание её для России более благоприятным будет?

      Впрочем, гадать нечего. От самого меня мало что зависит, но в стороне я стоять не буду.

      Родину надо защищать.

      Россию.

      Князь уже с полгода как уверен был, что с Германией мы схлестнёмся. Россияне и подданные Вильгельма кровушкой умоются. Даже не умоются, а с головой в неё окунутся. По самую маковку.

      Такие выводы он из «газетной войны» сделал. Так он это явление социальной реальности называл. По его словам, пресса, как в России, так и за рубежом, общество к войне уже загодя готовила, рыхлила почву, куда будут брошены зерна сложных политических решений.

      Александр Владимирович не только свободно говорил, но и читал на многих европейских языках. На столе в его кабинете ведущие периодические издания из многих стран постоянно присутствовали. Причём, не для создания антуража.

      В феврале, когда я в воскресный день к князю на обед был зван, он по кабинету как заведенный туда-сюда расхаживал. Вид у Александра Владимировича был весьма озабоченный.

      – Смотри.

      Мне была протянута газета. «Kölnische Zeitung».

      Соображения прочесть название