Битва за Гостомель. 200 «спартанцев» русского десанта. Георгий Савицкий

и опять же целеустремленностью. Его могли скрутить в бараний рог, но десантник каким-то невообразимым образом выкручивался из самых жестких захватов и побеждал противника.

      Не сказать, что все предметы и спецдисциплины курса боевой подготовки Гроз схватывал на лету, но упорство и мотивация здорово помогали ему в освоении непростых военных наук, в которых оценка «неуд» автоматически прибавляет к двойке пару нолей…

* * *

      Настойчивостью и упорством Гроз заслужил уважение сослуживцев и сдержанную похвалу начальства. Хотя, надо сказать, он никогда не стремился специально выслужиться перед старшими по званию. Гордость и принципиальность, можно сказать, даже болезненное самолюбие были его отличительными чертами.

      Гроз к тому же отличался болезненным чувством справедливости. Он часто говорил:

      – Помните, как у Высоцкого: «Я не люблю насилье и бессилье!». Так вот, мне это тоже не нравится.

      В общем, служил парень с охотой, было видно, что десант для него стал действительно настоящим боевым братством. Обязанности не тяготили, к армейским тяготам парень относился философски, задачи учебно-боевой подготовки старался выполнить нестандартно, что в элитной десантно-штурмовой бригаде только поощрялось. Да и маленькие радости жизни, такие, как трехдневный отпуск в Улан-Удэ, он умел ценить.

* * *

      Практически полной противоположностью гранатометчику являлся его «второй номер», гвардии рядовой со смешной фамилией Яблочкин. Наверное, поэтому к Диме не лип ни один позывной. Сын интеллигентных родителей, он, как оказалось, придерживался умеренно-либеральных взглядов. Неплохо учился в школе, но вместо института, к ужасу мамы – учительницы русского языка и литературы отправился в армию, и не куда-нибудь, а на контракт в десантуру, которая «головой не думает, а только бутылки и кирпичи разбивает!».

      Отец, начальник инженерно-технического отдела на крупном заводе, к выбору сына отнесся более спокойно. Он служил пограничником еще в Советском Союзе, как раз в 1987–1989 годах на границе с Афганистаном. Как раз на исходе той непонятой и оболганной последней войны СССР. «Ничего страшного, отслужит, как все, и вернется», – был его вердикт. На удивление, интеллигент Дима Яблочкин прошел строгий медицинский отбор. Вероятно, потому, что все же занимался в секции фехтования, куда отдала его мама. Альтернативой был балет, но тут уж сам Дима заупрямился, проявил характер…

      – Слушай, Дима, а ведь действительно, на хрена тебе с таким либеральным вольнодумством идти в армию, а тем более – в десант?! – как привык, прямолинейно спросил однажды Гроз. – Поступил бы в институт, глядишь, и толку было бы больше. А не то что три года на контракте в ВДВ жилы рвать.

      – После трех лет десантуры я и так в любой институт или университет смогу без экзаменов поступить. А в армию пошел, чтобы честно отслужить государству, потому что я – гражданин