Магические изыскания Альмагии Эшлинг. Юлия Лялина

имел бы возможность распрощаться с морем значительно раньше, не дожидаясь получения наследства.

* * *

      Минула осень, настала зима. И в один особенно тихий снежный день в «Тёмных Тисах» случился пусть ожидаемый (можно даже сказать, долгожданный), но всё же переполох. В поместье прибыл новый хозяин.

      Вышедшая ему навстречу Альма мало что сумела разглядеть сквозь белые хлопья снега и тёмные складки просторной шинели. Первым и на тот момент главным впечатлением от дядюшки стала его военная выправка – в отличие от кряжистого, округлившегося в спине и в животе, то суматошного, то неподвижно-сосредоточенного господина Эшлинга, его кузен держался прямо, не позволял себе ни мешкать, ни суетиться. Все его движения были чёткими почти до резкости.

      Резко прозвучал и его голос под сводами дома, давно привыкшего к хмурой тишине. Капитан Эшлинг приветствовал племянницу так, будто она была проштрафившимся матросом. Нет, ни единого грубого слова – напротив, дядюшка явно подбирал самые куртуазные обороты, какие только хранила его память. Однако громкость голоса и одна-две мимолётные запинки лишний раз подтвердили: отдавать приказы на борту корабля было для капитана Эшлинга куда привычнее, чем вести светские беседы.

      Багаж тоже вполне соответствовал сложившемуся представлению: все пожитки капитана Эшлинга уместились в один морской сундук. Не новый и не изысканный, однако добротный и притягивавший взгляд – особенно взгляд Альмы, никогда не видавшей таких сундуков прежде. Природные узоры тёмного дерева дополнялись рукотворными узорами кованого металла: массивный замок, укреплённые углы. Вдобавок от сундука почудился какой-то странный запах, не то смолянистый, не то дымный, терпкий, сладковатый; не сразу Альма вспомнила, что так пахнет дёготь.

      Знакомство вышло несколько скомканным и неловким для обеих сторон. Однако за ужином им выдалась возможность получше узнать друг друга.

      Даром что капитан Эшлинг и покойный господин Эшлинг были троюродными братьями, капитан оказался по возрасту ближе к Альме, чем к её отцу. Хоть и ненамного. Природа, задумав начертать его облик, вооружилась не лекалами, а линейкой: прямые тёмные брови, прямой нос, прямая линия рта. Характер капитана Эшлинга был столь же прям: дядюшка без экивоков принялся расспрашивать Альму о положении дел в «Тёмных Тисах» (не единожды поставив её в тупик: слишком привыкла она ни во что не вникать, препоручая все дела поверенным, дворецкому и экономке), о планах на будущее, о том, свободно ли её сердце. На последнем вопросе Альма вздрогнула, испугавшись, что ей прямо здесь и сейчас будет сделано предложение. К счастью, капитан Эшлинг, заметив её смущение, не стал торопить события.

* * *

      Всё познаётся в сравнении. Утренний капитан Эшлинг был не то что вечерний: намедни он был усталым после долгой дороги, а теперь, в полной мере воздав должное достоинствам «Тёмных Тисов», вдосталь выспавшись и подкрепившись, предстал истинным капитаном.

      А весь дом сделался его кораблём, весь штат слуг