Магические изыскания Альмагии Эшлинг. Юлия Лялина

знал: госпожа Эшлинг отсылала няню Альмагии из комнаты. Но закрывая за собой дверь, няня успевала заметить, что госпожа Эшлинг сжимала дочь в объятиях и склоняла к ней голову, напевая песню, которую можно было бы счесть колыбельной, не будь она столь печальной.

      Госпожа Эшлинг вновь потеряла интерес к людскому обществу и возвратилась к речному уединению. Сопровождения из двух служанок при ней уже не было, так что она оказалась полностью предоставлена самой себе. Господин Эшлинг более никого не посылал ей в помощь – он вообще будто забыл о существовании жены.

      Зато прислугу к госпоже посылал дворецкий Одан, когда звучал первый гонг к ужину, а госпожа ещё отсутствовала, или когда во время её прогулки на небе сгущались тучи, обещая скорый дождь. Все служанки превосходно выучили привычки хозяйки, и отыскать её для них не составляло труда: госпожа Эшлинг неизменно обнаруживалась или у реки, или на тропинке, ведшей к берегу.

      Промежду собой служанки шушукались о том, что хозяйка не просто замирает у воды, а, как бы это сказать, разговаривает с ней. Однако экономка Одан, застав служанок за эдаким шушуканьем, строго-настрого запретила им проявлять неуважение к госпоже – пусть та и никак не могла бы о нём узнать.

      Слуги привыкают к любым предпочтениям и особенностям своих господ, будь то обыкновение подремать после завтрака до самого ужина с перерывом на короткий, но сытный обед, или непереносимость фиолетового цвета, или выращивание в аквариуме тритонов, или что угодно ещё. Привыкают, подстраиваются, предугадывают. Если некий господин питает склонность к рыбной ловле, то без малейшего напоминания в урочный час ему будут поданы все его снасти, заботливо проверенные и при необходимости починенные, а также свежайшая наживка и корзина для пикника на случай, если господин захочет перекусить, нагуляв аппетит на свежем воздухе. А рядом будут стоять дворецкий, ожидающий указаний на время отсутствия господина, и мальчишка, готовый нести всю рыболовецко-пикниковую поклажу.

      Няня Альмагии привыкла к тому, что госпожа Эшлинг заходит проведать дочь перед сном и, убедившись, что всё в порядке, полностью вверяет малышку заботам няни до утра. Однако тот летний вечер был иным. Для начала, госпожа Эшлинг задержалась на прогулке, и посланная дворецким Оданом служанка едва успела найти и привести её домой до второго удара гонга, так что госпожа Эшлинг, вопреки приличиям, не переоделась к ужину. Затем, сразу после трапезы, госпожа Эшлинг вызвала няню с маленькой Альмагией и провела наедине с дочерью чуть больше времени, чем обычно. А когда наконец возвратила дочь няне, выглядела не такой рассеянной, как в последние недели, – в глубине её серо-голубых глаз плескалась не то тревога, не то предвкушение. И в завершение, когда няня ночью убаюкивала отчего-то проснувшуюся малютку, на пороге детской возник белый призрак – госпожа Эшлинг в одной лишь ночной сорочке и с распущенными светлыми волосами. Почти не обращая внимания на няню, госпожа отослала её, велев вернуться через час.

      Няня