Бесоборец. Гоблин

уселись напротив, и Беломорцев начал разговор:

      – Никита… Павлович, нам нужно подтвердить факт того, что вы владеете белым цветом Силы.

      Матвей подошел к столу, взял футляр, открыл его и достал узкий серебряный стилет, на лезвии которого виднелись бурые капли.

      – Прошу.

      Дворецкий протянул мне нож рукоятью вперед. Я взял его и уставился на лезвие, не зная, что делать дальше. Краем глаза я заметил, как переглянулись жрецы.

      – Сделайте надрез на правой ладони, – подсказал Матвей.

      И я послушно последовал его совету. По коже потекли алые капли, и один из жрецов проворно подставил серебряную чашу, в которую закапала кровь. Послышалось шипение, а затем из чаши вырвалось облачко белого, почти прозрачного дыма.

      Жрецы снова переглянулись.

      – Цвет Силы подтвержден, – с явной неохотой сказал Беломорцев.

      Что-то пискнуло, и в кресле в углу комнаты появился мужчина с портрета. Он сидел, закинув ногу на ногу, и с интересом смотрел на меня.

      – В комнате пролилась кровь моего потомка, – протянул он. – Я это чую. Ну, привет, родич.

      Я вздрогнул и испуганно отдернул руку от чаши. Коснулся Плетения, и рана быстро затянулась, не оставив на коже даже рубца.

      – Право крови подтверждено, – сухо подтвердил женский голос. – Добро пожаловать в семью, Никита Павлович.

      – Добро пожаловать в семью, – вторил ей Матвей и поклонился.

      Глава 4

      Лечение

      Дворецкий довольно улыбнулся. Беломорцев же, напротив, помрачнел и вынул из папки несколько листов. Принялся заполнять какие-то бумаги.

      – Вот, держите, – он протянул мне бланк. – Посмотрите, все ли верно.

      Я взял документ, пробежался по нему взглядом.

      – Да, все правильно, – неуверенно ответил, возвращая бланк Беломорцеву.

      – Тогда подпишите – и мы поедем.

      – Могу ли я предложить вам чай, господа? – осведомился дворецкий, но Беломорцев только покачал головой:

      – Простите, но у нас еще много дел, касающихся Синода.

      Дворецкий понимающе кивнул и настаивать не стал. Как мне показалось, на старом лице Матвея промелькнуло что-то вроде облегчения.

      Я вернул подписанные бумаги, и Беломорцев убрал их в папку.

      – Ну, до встречи, мастер Святогоров, – произнес он, стараясь сохранить на лице улыбку. И от меня не ускользнула та наигранная радость, с которой он это говорил.

      – И… что дальше? – хмуро спросил я, когда мужчины покинули кабинет.

      – Дальше? – переспросил Матвей. – Думаю, обучение. До зачисления в корпус Синода осталось меньше месяца.

      – Но… Я же подавал документы в школу жандармов.

      – Я уверен, что их уже перевели в Имперскую академию, – улыбнулся Матвей. – Куда вы будете зачислены без экзаменов.

      Я растерянно посмотрел на дворецкого. Бастард – и в университете?

      – Не подумайте, что я плохо отношусь к тому уровню знаний, которые вы получили в приюте. Уверен, оно соответствует