Да, мой король. Елена Михалёва

соски позолочены.

      Он прошёл дальше. Воспоминания медленно вытесняли мысли о головной боли. Возможно, Шенборн бы даже почувствовал себя хорошо, если бы не наткнулся на зеркало в полный рост, которое висело между двумя стеллажами.

      Ричард остановился напротив него, потому что уловил движение. Ему даже почудилось, что это действительно прошёл кто-то из Хальбургов. Король Карл.

      Но из зеркальной поверхности на него глядел Вильгельм. Хмурый и с кругами под глазами.

      Он подошёл ближе. Остановился в шаге от отражения. И придирчиво вгляделся в свои черты. Даже головой из стороны в сторону покрутил, чтобы лучше рассмотреть.

      Это был он. И не он одновременно.

      Человек, оказавшийся в ловушке чужой жизни, а не просто в чужой одежде.

      Ричард с усилием расправил нахмуренные брови, чтобы придать лицу более дружелюбное выражение. Пригладил бороду, которая казалась ему неуютно короткой. А потом коснулся короны в остром желании снять её прямо сейчас.

      Краем глаза он уловил шевеление за колонной.

      Шенборн отдёрнул руку и резко обернулся.

      Там в алькове скрывалось витражное окно, маленький столик на одной ножке и пара кресел для чтения. Уютный тихий уголок.

      В правом кресле сидела принцесса Маргарита с раскрытой на коленях книгой. Девушка молча наблюдала за ним.

      Ричард ощутил облегчение, которое немедля смешалось с тревогой. Он огляделся по сторонам, но больше никого не увидел.

      – Добрый день, сестра, – на всякий случай сказал Шенборн, подходя к ней ближе. – Тоже искали уединения?

      Он улыбнулся ей.

      Но лицо Маргариты оставалось непроницаемым.

      – Мы одни, – она отложила книгу на столик. – Брат почти не ходил сюда в последние годы. И вам следует быть осторожнее. Это может вызвать подозрения.

      – Альберт мне постоянно про это твердит. Следует быть осторожнее.

      Ричард устало опустился в соседнее кресло, не спрашивая её позволения. Не потому что хотел быть невоспитанным по отношению к благородной даме, а потому что пытался привыкнуть к своей роли поскорее. Но Марго, кажется, и вовсе этого не заметила.

      Она всё рассматривала мужчину возле себя. С какой-то смутной тревогой во взгляде.

      И всё же она напоминала Ричарду не высокомерную особу королевского происхождения, а маленькую, тонконогую лань, которая готова в страхе сорваться прочь тотчас, если он сделает неосторожное движение.

      На Маргарите было прелестное платье из голубого и белого атласа с узкими рукавами и золотыми лентами на плечах и тонкой талии. Её шоколадные волосы были красиво собраны на затылке так, что у лица свободными оставались лишь несколько коротких прядей. Голову принцессы украшал золотой венок из лавровых листьев, а на шее красовалась нить крупного жемчуга. Но прекраснее всего Шенборну показались её глаза: дивные и голубые. Не такие синие, как у Джовании, но преисполненные трепетной нежности. И уже совсем не красные от слёз.

      – Как