(Не)покорная жена. Кира Рамис

закрой, если жить хочешь, судью не перебивай. И не вздумай жаловаться на избиение, придушу!.. Сама упала! – капюшонистый незнакомец с силой дёрнул меня вверх, ставя на ноги, громко звякнули цепи на руках и ногах. Стоять получалось с трудом, мужчина практически тащил меня по земле, мои заплетающиеся ноги не поспевали за его широким шагом.

      «Это сколько же я падала, что совершенно не помню, как сюда попала? Память отбил, гад! Последнее, что помню, как подбираю кулон», – головная боль прошила висок, срывая с губ громкий стон.

      Мы вышли на широкий двор, полный народа, мужчина, не прикладывая силы, толкнул меня на землю, я, не сопротивляясь, осела.

      На мгновение воцарилась тишина.

      – Паучиху привели, – запищал какой-то ребёнок. И тут началось. Со всех сторон полетели оскорбления:

      – Вдову чёрную привели!..

      – Душегубица!..

      – Смотри, как лицо посинело, небось от своего яда страдает…

      – Погубила молодого мужа…

      – Чего несёшь-то, какой он молодой, давно песком дорогу присыпал…

      – Ладно, не молодого, но и дня с ним не прожила, как погубила…

      – Зачем Прокоп привёз её?..

      – Откуда она вообще?..

      – А если и на самом деле чёрная вдова?..

      Яркое солнце нещадно светило в глаза, жмурясь, пыталась рассмотреть себя и присутствующих. В толпе стояли мужчины, женщины и даже дети.

      Одеты все были просто и практически однообразно: женщины в белые или серые блузки и разноцветные юбки длиной по щиколотку. У кого-то юбки были выцветшие, у кого-то почти новые. Длинные волосы украшали красные ленты. Мужская одежда была менее разнообразной, серые или тёмные рубахи и брюки тех же оттенков.

      – Тишина! – вдруг раздался голос позади. – Суд начинается!

      – Судья пришёл, сейчас он эту гадину приговорит… – послышался старческий голос.

      – Посадите подсудимую на стул, – мужчина в капюшоне тут же выполнил приказ, с лёгкостью подхватив меня под руки.

      Я, сдерживая стон, откинулась на спинку стула. И стон был не облегчения, а боли. Встреться мне на узкой дороге, гнусь чёрная! Не удержалась, стрельнула свирепым взглядом в сторону избившего меня охранника. Жгло не только спину, но и ноги.

      – С прискорбием должен сообщить, – оказывается, мучаясь от боли и насылая проклятья на мужика, отвлеклась от судьи, который начал разбирать моё дело. Какое вообще дело? Где я? Хотелось кричать в голос, требуя скорую и полицию, – что вдова Виктория Ламарк не виновна в смерти мужа… Правом, данным мне королём Густавом Великим, да продлятся его годы правления нашей процветающей страной Навуар на века, приказываю снять кандалы с Виктории Ламарк.

      – Как это невиновна?! А кто виновен?! – начали выкрикивать люди.

      – Что, казни не будет? – разочарованно тянули другие.

      – Тише! – судья ударил молотком о стол. – Думаете, что я насколько некомпетентен, что могу отпустить виновного в зале суда?

      Я подняла голову, залом тут и не пахло, над головой простиралось голубое небо и… Мамочки…