Вторичка. Эра Думер

исполинскую фигуру, успела перебрать все варианты, включая Хранителя, но фигура не шевелилась. Я пристальнее всмотрелась в очертания и прикрыла рот ладонью. Не может быть.

      – Ян, я сглупила.

      – Очевидно сглупила, милая, – ответил незнакомый женский голос.

      Я молниеносно прижалась к колонне. На меня направили луч света, исходящий из незримой фигуры. Тонкая рука в кожаной перчатке обводила фонариком станцию: в кокон света попал «титан» – памятник старику в шубе, вооруженному дубиной, и две лестницы, ведущие наверх, к тройной скульптуре, выглядевшей не менее зловещей впотьмах. Фонарь скользнул по круглой люстре, качавшейся над тремя путями, по ребристым колоннам и желтым плиткам. Луч переметнулся и осветил лицо девушки, испорченное тенью. Пухлые губы, пушистые ресницы, острые скулы, светлые волосы, убранные под красный берет.

      – Это вы были той пассажиркой, к ногам которой упал мой баул, – озвучила я очевидную для всех мысль.

      – Да, но как ты догадалась? – спросила она деликатным голосом. – Детка, я отлично сливаюсь с метрополитеном. Я – его дух. Не может быть так, что в час-пик какая-то девчонка углядела во мне Консьержку.

      – Туфли на шпильках.

      Луч осветил ее обувь. Вернулся на недоверчивое лицо:

      – И что?

      – Не по сезону, – повела плечом. – Я – продавщица одежды и по долгу службы замечаю, во что одеты и обуты люди.

      Вспыхнули люстры. Загорелись белые таблички со списками станций. Необычная платформа о трех путях с надписью на лепнине «Партизанам и партизанкам слава» утопла в зареве тусклого света. Ян под шумок подобрался к подножью лестницы и завершил мою мисс-марпловскую речь:

      – Сейчас януарий, дурилка. Кругом снег и мороз, а ты в летних туфлях!

      Хранительницу затрясло от смеха, и ее ладное лицо увенчало высокомерие. Успела заметить, что девушка была одета в темно-синюю юбку-карандаш, китель, помеченный шевронами, погонами, значком крылатого колеса и фуражку, которую я приняла по ошибке за берет, – форма столичного метрополитена.

      – Ты дежурная по станции? – уточнила я.

      Она адресовала мне улыбку, показательно игнорируя Яна, и взмахнула ручным жезлом с красным диском: похож на авиационный, который используют на взлетно-посадочных полосах аэропортов. Часто встречала в метро регулировщиков в красных фуражках, которые совершали обход поезда, следующего в депо, и Хранительница выглядела похожей на них, если только им бы хватало денег на «лабутены».

      – Добро пожаловать на Измайловский парк, – объявила она.

      Напарник принялся демонстративно загибать пальцы, пересчитывая станции.

      – Мое упущение, – призналась я. – У меня… проблемы с памятью. Между Измайловской и Семеновской есть еще одна станция. Измайловский парк.

      – Измайловский парк и Измайловская одинаково звучат, это неоригинально, – высказался Ян.

      Консьерж вскинула вострый нос:

      – Я хотела, чтобы станцию переименовали в Партизанскую