Спасённому рая не будет. Книга первая. Остров. Юрий Теплов

– тлен…

      Любовь – вечность…

      Он сделал над собой усилие, пытаясь переместиться к свету, но тело одеревенело. Женщина поторапливала его. Он сделал еще одну бесполезную попытку подвинуться. Грань между светом и тенью стала таять. И в тот момент, когда его лицо залило нестерпимым сиянием, он почувствовал такую легкость, что готов был взлететь…

      – Согласен? – услышал он ровно бы издалека голос ласкового Бычка.

      Однако в облике издателя уже не было ни веселости, ни лукавства. Глаза его стали жесткими и пытливыми.

      – Повтори! – не сказал, а приказал Алексей.

      – Я выплачиваю тебе твою долю, а ты называешь засланного ко мне казачка.

      – Моя доля – сколько?

      – При мне только штука баксов. Потом я все подсчитаю.

      – В сейфе у тебя не штука, а четыре.

      Мысли хозяина апартаментов панически метнулись к цыпочке из приемной. «Неужели она? Завтра же поменяю!». Алексею надоела эта игра, он чувствовал необъяснимую усталость. Сказал почти равнодушно:

      – Давай четыре, и мы в расчете.

      – А информатора?

      – Пока тебе ничего не угрожает. Налоговая не тронет.

      – Откуда знаешь?

      – Не спрашивай… Но из тени свой бизнес выводи. Не обеднеешь. Твоей заначки на островах на жизнь хватит.

      Лицо издателя искривилось. Открыл рот, намереваясь что-то сказать, но раздумал. Алексей услышал его еще до того, как разомкнулись ясные уста Ласкового Бычка: «Со спецслужбами связался Скворец! Ссориться с ним никак нельзя, дружить надо».

      Затем молча, отдернул стенную шторку, открыл дверцу вмурованного в бетон железного ящика. Вытянул долларовую пачку, двинул ее по столу к Алексею.

      – Здесь четыре.

      Алексей автоматически отделил половину, затолкал в потайной карман афганки. Нет, не для заначки. Вроде бы эти две тысячи нужны ему были для особой надобности. Вот только какой надобности – он и сам пока не понимал. Но то, что она есть, было для него бесспорным. Другую половину небрежно сунул под нагрудную липучку и поднялся.

      Бычок сказал на прощанье:

      – Главное в конфликте – глицерин. Будем дружить?

      – Посмотрим…

      Он шагал по улице с неясной тяжестью в душе. Только теперь он с пронзительностью заметил, что наступила осень. Было еще тепло и сухо, но листья уже облетали, покрывая тротуары желто-красными подвижными пятнами.

      В последние годы Алексей полюбил осень, хотя раньше по душе ему было буйное весеннее половодье. Теперь в листопад он чувствовал умиротворение, на все остальное ему было наплевать.

      Но в этот раз умиротворение цедилось каплями. Его забивало неосознанное беспокойство. Даже толики довольства не появилось из-за того, что он без проблем содрал с Бычка должок. О валюте он вспомнил, когда заметил возле метро салон сотовой связи.

      Раньше он с раздражением и завистью наблюдал, как неоперившиеся юнцы болтали на ходу по мобильным телефонам. Купить такой Алексею не позволяли финансы. Теперь позволяли.

      Он зашел в салон. Выбрал модель