Спасённому рая не будет. Книга первая. Остров. Юрий Теплов

Семейные радости остались в гарнизонных общагах, там, куда забрасывала его служба. Тогда у них и гости не переводились, и сами по гостям шастали – пели, плясали без загляда в завтрашний день. А здесь – как сычи: гости, видишь ли, натопчут, напакостят. Здесь даже стены веют холодом.

      Эти хоромы ему выделили незадолго до увольнения в запас. Тогда вышла в свет его книга про войну в Афганистане. Вместе с премией министерства обороны он приобрел прозвище «генштабовский скворец». Малость пообижался, да и плюнул, успокоенный новыми хоромами. В запас ушел с уверенностью, что прокормится своими книжками. И прокормился бы, если б не меченый генсек с уголовной перестройкой, а потом еще и беловежский разрушитель на танке у Верховного Совета…

      – Чего молчишь? – спросила жена.

      Он не ответил.

      – Что же теперь нам делать? – не успокаивалась она.

      – А что мы должны делать?

      – Паспорт твой я сдала. В военкомате с учета и пенсии сняли. Из жильцов тебя вычеркнули. Тебя вообще нет!

      – Я – вот он.

      – А вдруг и не ты вовсе? Не может человек вдруг помолодеть на двадцать лет. Да еще и вырасти!.. Может, ты младший брат моего мужа?

      – Ты что? Рехнулась?

      – Сам ты рехнулся.

      Алексею захотелось сплюнуть. Заснуть и выкинуть все из головы. Но сон заплутался в островном ивняке, где он дрых два с половиной месяца. Другого объяснения случившемуся придумать не мог. А лодку смыло и унесло течением.

      Мысли его были, хоть и четкими, но раздерганными. Кино из собственной жизни он смотрел бессистемно, выхватывая кадры из прошлого и настоящего. В них вплеталось то, чего и не было вовсе. Это вызывало беспокойство и желание вспомнить что-то важное. Но оно ускользало, как туман над рекой.

      Алексей услышал, как заворочалась жена. И почувствовал, что сейчас она переберется на его половину. Так было всегда: супружеский секс определялся ее хотением.

      Она подлезла, обняла со спины.

      – Чего отвернулся?

      Он вознамерился не реагировать. Но долгое воздержание дало себя знать. Повернулся к ней. Впился губами в ее губы. Она охнула. Правой рукой он обхватил ее между ног, чего прежде не делал. Левой грубо сдавил грудь. Она начала постанывать. Это было знакомо. Повинуясь наитию, он вдруг забросил ее ноги себе на плечи, чего опять же никогда не делал. Она готовно пошла на это: «Д-да-а!».

      Такого в их семейной постели еще не случалось. И никогда жена так самозабвенно не извивалась.

      – Геночка! – услышал он вдруг, хотя рот ее был запечатан его губами.

      Сначала не сообразил, продолжая свое мужское дело. Но мгновением позже увидел жену и себя не в спальне, а совсем в другой комнате, на богатом белом ковре, устилающем пол. И жена, точно так же задрав ноги, вопила:

      – Геночка!

      Стоп! Он видел когда-то и ту комнату, и толстый белый ковер на полу. В той квартире жила ее подруга, бывшая школьная учительница с мужем-адвокатом по имени Геннадий. Вот он откуда взялся, Геночка!

      Алексей перестал раскачиваться. Жене это не понравилось. Она