Грибники 1,5. Вложенное пространство. Вера Флёрова

обернулся.

      – Почему?

      – Она никогда ничего не запускала.

      – Вы были знакомы?

      Джафар сел на край соседнего стула, не отрывая взгляд от экрана. Его левый глаз теперь выглядел вполне здоровым, если не считать чуть осветлённой с краю радужки.

      – Наша часть стояла в Найроби, – начал вспоминать он. – Карина там возглавляла гуманитарную миссию. Спасала детей. Своих у нее не было, муж давно умер… Найроби – дерьмовое место. Все наши либо сидели на местной наркоте либо развлекались неуставным образом. Я уходил от них тренироваться туда, куда никто не совался… как раз возле этой гуманитарной миссии. Карина месяц ходила мимо, потом вдруг спросила, играю ли я в шахматы. Я тогда молодой был, дерзкий… Мне хоть шахматы, хоть карты, как ни назови, лишь бы в приличном обществе. Французского, правда, почти не знал, а на английском она сначала не очень понимала, что это не я ей одолжение делаю, а она мне. Потому что Африка – не страна, а проклятие. Просыпаешься утром, а мысли через одну – непристойные. Но с местными общаться – верная гибель… Так вот, Карина мне и пересказала эти легенды, про людей, через тоннели как у вас попадавших в странные места. Когда человек хочет выйти с другой стороны горы, а пещера выводит его к морю. Карина собирала странности. Как ты сказал? Вложенное пространство? Эти идеи ее очаровывали. Она говорила, что видела много такого… аномального… Но вдруг пневмония? Нет…

      – Интересный ты человек, Яша, – после долгой паузы сказал Эйзен. – Значит, говоришь, Файоль…

      Соскользнув со стула, он открыл одну из нижних ниш серванта. Вытащил, коробку, покопался в ней и, добыв три конверта, передал их Джафару.

      – Можешь вспомнить свой французский. Она писала Аське, когда мы еще за те Ворота и не заглядывали. Зашли, чтобы отписаться ей, мол, ничего там нет, кроме эндемичной мелкой фауны… увидали, что они куда-то не туда ведут. Как и те, про которые пишет она… Яша?

      – Да…

      Джафар отвлекся от созерцания знакомого почерка на конвертах и осторожно вытащил первое письмо. Быстро прочел, затем вытащил второе и третье.

      Аккуратно упаковав их обратно, он встал.

      – Ты пока не убирай, ладно? Я пойду на воздух… тут душновато.

      Проводив его взглядом, Эйзен сел на пол посреди писем, обхватил руками колени и долго смотрел на дверь. Очень, очень занятный человек этот Джафар, думал он.

      Гулять вокруг Эйзеновского дома было особенно негде, поэтому Джафар просто ходил по круговой дорожке, беспрерывно гоняя перед глазами одни и ту же строчки, переведённые им приблизительно так: «Очень признательна Вам за быстрый ответ. В наших краях мне особенно не с кем обсуждать эти темы, кроме одного, очень приятного человека из военных. Но и его подразделение скоро покинет наши края; боюсь, мы больше с ним не увидимся. Иногда мне почему-то кажется, что он как-то связан с этими таинственными местами Земли. Он еще многого не знает о себе, но я чувствую, что его путь рано или поздно приведёт его к тем же вопросам,