Ода дельфину. Николай Иванович Голобоков

таращили свои глазки…

      Но потом, рыбак не оправдывался, рассказал, что сразу вернуться к берегу нельзя было, волна шла низкая, опасная, один, ещё мог развернуться и причалить, а с грузом, да ещё таким.

      – А ему уже было всё равно. Ещё хорошо, не успел набить свой желудок. Было бы тогда ещё хуже. Сейчас отойдёт и не будет больше никогда рыбачить в такую погоду. Писать этюды, конечно, сидя на берегу под зонтиком один только Айвазовский мог – в полный штиль, но тоже на берегу и такое бурное море, такое бурное, хотя было теперь совершенно спокойным, и солнышко грело в самый тихий день…

      – Ну ладно ребята, чувствуется, вы свои, дружные и очень мне симпатичны. Вам, я, теперь могу рассказать про дельфина.

      Хотите?

      Мы много слышали и читали про этих красавчиков, когда на пароме, на Б.Д.Б., с Тамани шли на Керчь, а они, эти ребята, дельфины, танцевали вокруг нашего, довоенного, плавсредства, которое во время войны числилось в документах – быстроходная десантная баржа, и, как говорят юные мореманчики, давали прикурить фашистам.

      … И вот она.

      Ода дельфину.

      Песня дельфину

      ОДА

      – Я приезжаю в эти места не потому, что они мне нравятся. Нет, я такие берега и такое море, нет. Не моё это любимое место, но с той поры как распрощался со своим дельфином – приезжаю почти каждое лето. А что толку, его так больше и не встретил, да и он меня тоже. Теперь верю, что я виноват. Ну, да что там…

      Он сразу как – то стал хмурым, протёр своё лицо ладонями и грустно начал.

      – И давно же это было.

      – Даа. Годы.

      – Летят, как эти гребешки волн, вот они, глянешь, а их уже и нет. Растворились. Ушли в никуда. Так и наши волны жизни уходят, мы думаем, где теперь эти дни. И кому нужен был наш труд. Иногда и такое вползает в нашу коробочку, черепную, зачем всё это?

      – Меня волнует эта мысль, о которой я поведаю, думаю и вам, пока ещё таким, не заржавевшим и светлым. Потому и решился. Ведь радует мои мозги то, что было сделано хорошего, поискать в своих прочитанных страницах жизни, а где я сотворил не так?

      Он помолчал, опять зажал свою голову в тиски своих длинных пальцев, протёр лицо и выдал нам… Оду Дельфину.

      ***

      – Было это не так уж и давно, но годы уже пролетели, годы, а всё как в кино, крутят кадры.

      – Я, тогда, прогорел, как разведчик, меня быстро обменяли, благо случай был для обеих сторон выгодным и никто ничего не потерял. Остался при должности, но поменьше рангом. И вот что бы как-то забыться и не заснуть, прилетел, добрался до этих мест. Море тёплое. Тишина. Красот и не нужно, когда такое спокойствие, радость, понимаете, о чём я говорю. Берег здесь пустынный, туристов и бродячих мало.

      –Устроился, почти бабуля, почти одинокая. Беседка виноградная, прохладно и днём и ночью. Но без работы и какого-то занятия было непривычно. Бродил по берегу без дела и цели. Потом, правда, соседи, мужички затравили мою душу таранкой. Вот тогда и ожил, как у вас художников, говорят, появилось вдохновение.