Цараат. Евгения Усачева

ни меня саму, ни мотивы моих поступков.

      Никаких ориентиров не было. Земли ведомства Некро явно оказались не приспособлены для жизни. Для чего тогда они использовались? На этот вопрос вряд ли бы кто-то ответил.

      Глубоким вечером, вернее, когда по моим внутренним ощущениям наступил вечер, я устроилась на ночлег, потому как сильно устала. Я ничего с собой не брала, поэтому спать пришлось на голых камнях. Едва моя голова коснулась импровизированного ложа, как я тут же провалилась в сон. Мне снился мой любимый король. Но… было одно но. Он всегда снился в кошмарах. Это в реальной жизни я его любила, включала логику и сочувствовала его тяжёлой ситуации. Во сне же, когда воля ослабевала, а мозг отключался и не мог логически мыслить, на меня накатывали волны неописуемого ужаса при виде него. Я просыпалась и не могла пошевелиться от страха. И после той ночи я так же проснулась, вся в ледяном поту, судорожно, как утопающая, через силу глотнув воздуха и громко вскрикнув.

      Свидетельницей моего тяжёлого пробуждения стала лишь мрачная каменная пустыня вокруг. Незыблемая природа мира Посмертия застыла, словно в ожидании чего-то. Я с отчаянием подумала, что мне предстоит бродить по этой ненавистной пустыне ещё неизвестно сколько, может, целую вечность, но спасение Балдуина было для меня вопросом жизни и смерти. Я готова была искать Цараат сколько угодно, пока она не найдётся, и добиться у неё освобождения возлюбленного.

      Делать было нечего: я снова пошла вперед, собрав свои силы в кулак, однако ком отчаяния уже подкатывал к горлу. Пройдя ещё пару километров, я, наконец, решилась и что есть мочи закричала: «Цараат! Цараат! Где ты? Ты слышишь меня? Отзовись, прошу! Цараат!». И так несколько раз. Эхо отразилось от бездушных камней, и искаженное много раз, вернулось ко мне глухим гулом. Оно пронеслось над холмами, тревожа вековое молчание пустыни. За ним не последовало ничего.

      Всю следующую ночь меня также мучили кошмары. Но я была рада им, ведь лишь в них я могла увидеть Балдуина.

      На утро третьего дня я встала разбитая и с ужасной головной болью, но всё равно пошла вперёд. А к обеду мне показалось, что место, в котором я оказалась, я уже проходила. Может, Цараат водила меня кругами, чтобы испытать мои намерения на прочность? А может, её вообще не существовало? Хотя, как же? Ведь к ней велел обратиться сам Создатель Тонакатекутли! Наверное, ей просто не было до меня дела.

      Так прошло семь дней. Семь дней бесцельного блуждания по пустыне, а затем вдруг, в одно утро, я увидела перед собой замок, появившийся буквально из ничего. Когда я ложилась спать накануне, его не было, в этом я могла поклясться! Теперь он стоял у подножия высоких холмов, и был так же чёрен, как и земля, окружавшая его. По форме он напоминал вытянутый тонкий цилиндр, оканчивающийся на вершине тремя острыми каменными рогами. По периметру стен были видны мелкие башни, находящиеся на разной высоте, окон я не увидела. Неприступная цитадель хранила молчание и казалась покинутой. Сомнений не осталось: передо мною возвышалось