Серебряная отмычка. Светлана Ивановна Черных

немного смущаясь, ответил тот, с трудом отводя взгляд от большого белого шрама из-за ожога, ползущего под закатанный рукав рубашки, его нового знакомого.

      Тут в соседней комнате смолк телевизор и из нее раздался низкий женский голос:

      – Макарушка, что же ты заставляешь себя так долго ждать женщину? Послышался скрип железа, и к дверному проему на кресле-каталке подъехала женщина в больших очках, с дымящейся папиросой во рту.

      – Дайка, я тебя обниму, дорогой! – произнесла она басом, обнажая пожелтевшие зубы.

      – С наступающим Вас, Октябрина Аркадьевна! – сказал Макар и наклонился, чтобы обнять старушку. Ее копна кудрявых белых волос напоминала пуховую шапочку одуванчика.

      – А кто это с тобой? Мальчик, ты чей будешь?

      Пацан недовольно поджал губы и процедил сквозь зубы:

      – Димка – я. И никакой я вам не мальчик! Мне скоро девятнадцать лет!

      – Деточка! Для меня все мужчины моложе пятидесяти – мальчики. Так ведь, сын?

      Но Егор бренчал посудой на кухне и не ответил. По небольшому ламповому телевизору шла комедия Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!». В углу комнаты невысокая ёлочка подмигивала гирляндой, а в центре уже был накрыт белой, в голубую клеточку, скатертью стол. На нём уже стояли: бутылка «Советского шампанского», портвейна «три семерки», трёхлитровая банка вишневого компота и огромная стеклянная ваза с салатом «Оливье». Димка, глядя на нее, шумно проглотил слюни.

      – Это, я вам нового помощника привел, Октябрина Аркадьевна. Вы тут побеседуйте, а я пойду Егору помогу, сказал Макар и, хитро улыбнувшись, вышел из комнаты. Старая женщина ловко подрулила к столу, взяла с него пачку «Беломорканала», достала папиросу и постучала мундштуком по колесу своего кресла.

      – Рассказывайте, молодой человек, что вы такое натворили, раз сам начальник отдела по борьбе с организованной преступностью привел вас сюда за ручку? – она зажгла спичку, прикурила папиросу и, приспустив очки в тяжелой роговой оправе, уставилась на Димку.

      – Ничего особенного!

      – Позвольте мне самостоятельно определить степень вашей вины! Слава богу, я еще могу делать это без помощников, и не желаю иметь дело с каким-нибудь малолетним уголовником!

      – И никакой я не уголовник! – продолжал он отпираться.

      – Тогда, я вас внимательно слушаю, а иначе уходите вон из моего дома! Димка испугался и сжался в комочек, но поборов страх остаться в новогоднюю ночь на улице, коротко и честно рассказал ей всю свою историю.

      – Что-то зябко стало, – сказала Октябрина Аркадьевна, поправляя серую пуховую шаль на своих узеньких плечиках.

      – Да, ладно вам, очень тепло! – попытался протестовать Димка.

      – Раз я сказала, что – холодно, значит – холодно! Пойди – принеси дров со двора! Димка нехотя повиновался и вышел на кухню, где Макар уже закончил резать початую палку копченой колбасы и сыр.

      – Куда, это ты на ночь глядя собрался? – спросил