Рубинастра. Ироническая проза. Наталья Патрацкая

кекса, но от сока можно язву желудка нажить, а от кекса нельзя, он безобидный, ласковый и творожный.

      Портал известности и портал забвения дружили семьями. К Ларисе они никого отношения не имели, она была неизвестной. Почему? Простой девушке забвение не грозило, поскольку известности не было никакой. Она смотрела на экран компьютера и искоса смотрела на небо за окном.

      Перистые облака затейливой формы тонким слоем отделяли землю от космических глубин. Вскоре глаза невольно посмотрели в сторону входной двери, при этом вся она даже не шелохнулась. В дверь вошел высокий, импозантный Щепкин. Последнее время он зачастил в ее офис. Это был мужчина, овеянный легендами, которые сочиняли люди, возводя его в ранг известности местного масштаба.

      Из принтера на столе выполз лист, Лариса взяла его. Короткое письмо гласило: «Лариса, жду в полночь. Жесть». Лариса посмотрела на сотрудников офиса: все работали и головы в ее сторону не поворачивали. Однако она была убеждена, что письмо написал кто-то из них. Жесть. Что это? Крыша? Ее ждут на железной крыше в полночь? О! Нет! Она не пойдет! Нет! Хоть бы написали, можно или нет брать с собой сопровождение.

      Лариса открыла почту и написала письмо Захару: «Повторяется история прошлого года: пляж, любовь, молчание и твое хождение с Мелиссой. Отличное решение всех проблем! Счастья вам и на работе, и у воды! Хорошо бы вам Андрея Сергеевича пригласить на просмотр ваших прогулок! Два года можете ко мне не обращаться».

      В это время в комнату вошел Захар собственной персоной. Но она уже отправила ему письмо и в его сторону даже не посмотрела.

      «Кикимора болотная», – думала Лариса о Мелиссе, но лучше ей от внутреннего выплеска злобы не стало. На пути к Захару всегда стояла Мелисса. Вентилятор дул. Захар вышел за дверь, не прихватив ее сердце. О, похоже, все отлично! Ну почему она раньше не могла понять, что Мелисса – болотная кикимора?

      Лучи солнца пронзили серебристую занавеску и вошли в душу Ларисы, в ее настроение, и ей жить захотелось, а из глаз засветились собственные лучи. Захотелось выйти из полутьмы невезения. Такая вселенская грусть иногда посещала ее светлую от волос голову, словно все прошло с зимой холодной. Это осень проходит, а зима заканчивается поражением человеческой жизни. Все зависит от того, как на жизнь посмотреть. Но лучше смотреть на жизнь с лучами солнца, ее надо пронзить светом и осветить, дабы забыть о морозных неприятностях. Первый раз, что ли, осталась Лариса одна? Нет, конечно.

      Лариса еще раз посмотрела на солнце за занавеской, услышала шум приборов и вентиляторов. Голос Захара разговаривал с сотрудницей Мелиссой. А ей что до этого? Да ничего. Ларису всегда интересовала жизнь на Земле, но безопасная для женщины. Ой – ой – ой, как трудно быть женщиной! Сказать по секрету, где хорошо? Мужчины обидятся. Хорошо после развода, как после грозы, но остается чувство потаенной обиды.