Вирасана. Татьяна Игнатьева

разговоры! Спать!

      9. КОМНАТА ЗОИ.

      Она читает книгу. Потом берёт тетрадь – это её дневник. Что-то записывает. Отрывается от тетради, задумалась, лицо грустное. Подходит к пианино, играет «Разлуку» Глинки. Затем наигрывает мелодию, тихонько напевает.

      Нежным голосом,

      С нежной улыбкой

      Говорил ты нежные слова,

      Что я как холодная снежинка

      Таю, таю, таю без следа.

      Что у меня

      В сердце лёд и стужа

      А в душе навечно мерзлота…

      Если б ты знал,

      Какой буран поглубже,

      Ураган и буря, и пурга!

      Всё б это вместе

      Растопить бы солнцем,

      Я бы превратилась

      В океан.

      Ты же был бы ветром

      И лизал бы волны,

      Так меня ласкал бы

      Ты всегда!

      Но ты говоришь, что я снежинка,

      Что я даже таю без следа.

      Ну, какая польза быть водичкой?

      Лучше буду колкой и больной!

      Захлопывает крышку пианино, встаёт. В комнату входит отец. Строгий чёрный костюм, галстук.

      Отец. Что тут такое, что за шум?

      Зоя. Папа, ты уже пришёл? Так рано? Мамы ещё нет. Ужинать будешь?

      Отец. Зоя, мне надо с тобой серьёзно поговорить.

      Зоя. Что-то случилось?

      Отец. Было совещание в райкоме. Твоя любимая тётя Аля рассказала о вашей вечеринке. Я тебе запрещаю ходить на эти сборища! Ты поняла меня?

      Зоя. Нет, не поняла, объясни, пожалуйста!

      Отец. Эта публика не для тебя. Филфак! Это же сплошное диссидентство и разврат! Ты знаешь, на какой я работе, и любая тень, в виде твоих связей с этой компанией, да ещё с иностранцами, может поставить точку, а, может, и кляксу, на моей карьере. Чтобы больше этого не было.

      Зоя. А почему Эмме можно?

      Отец. У Эммы есть прикрытие, а у нас его нет.

      Зоя. Прикрытие – это её отец, то, что он – особист или как это называется?

      Отец. И об этом нужно помалкивать. А это что за книга? «Гулаг»? Откуда? Понятно. Больше ты её не увидишь. Забирает книгу.

      Зоя. Папа! Ну почему? Ведь уже и так всё известно! В школе мы проходили «Ивана Денисыча». Почему же это нельзя?

      Отец. Теперь уже нельзя.

      Зоя. Что, оттепель прошла? Как же после этого жить? Где правда, где справедливость?

      Отец. Правда – честно трудиться и выполнять свой долг. И гордиться своей страной – самой справедливой в мире. Зоя. И ты в это веришь?

      Отец. Я верю и всё для этого делаю.

      Зоя. Веришь, что наступит коммунизм, как нас учили в школе?

      Отец. Да, я в это верю. Коммунизм – это наша цель и моя мечта. И это сбудется, если нам не будут мешать вроде тех, с кем ты так дружишь.

      Зоя. Ты запрещаешь мне дружить с Эммой? Ведь её родители – самые близкие ваши с мамой друзья!

      Отец. Дружи, но будь осторожна. И никаких связей с иностранцами.

      Отец выходит из комнаты. Зоя смотрит растерянно, и, чуть не плача, достаёт дневник и роняет на него свою голову.

      10. 1965