Майор Громов. Павел Барчук

потом развернул конечность запястьем к себе и… прямо в запястье начал говорить.

      – Дежурный… дежурный… Старший лейтенант Рябушкин на связи. Слышишь? – Он щелкнул указательным пальцем по коже. – Сука… Вернемся, поменяю эту херабору. Новую комплектацию поставлю. За свой счет. А то от Семеныча хрен дождешься. Дежурный! Прием!

      А-а-а-а-а… ну, все ясно… Психи. Нормальный человек со своей рукой точно трындеть не станет. Непонятно только одно, почему я среди психов оказался, да ещё так быстро. Бывает, конечно, у меня всякое. Клинит после той, последней командировки. Но это редко и только если выпью. Поэтому с алкоголем вообще завязал. Да и чтоб вот такое сюжетное кино мерещилось, это что-то новенькое.

      В темноте при тусклом свете луны практически полностью скрытой тучами, я все же успел заметить на запястье мужика что-то наподобие татуировки. Небольшой квадрат, похожий на штрих-код.

      Вообще, конечно, история странная… Сидит человек, с татуировкой разговаривает. Еще и материт ее почем зря. Везет мужику. Приятная форма сумасшествия. С рукой поговорил, новости обсудил, на судьбу пожаловался и спать пошел. Тоже с рукой. Прямо семейная жизнь получается.

      В этот момент, очень неожиданно, послышалось шипение, похожее на помехи в радиоприемнике. Или в рации… А потом…

      – Рябушкин, чего тебе? Не ори. Слышно и так.

      Я сначала даже не понял, откуда доносится голос. Хотя, нет. Наверное, понял. Из руки мужика, сидящего рядом. Вот откуда. Просто в первые секунды не поверил своим же глазам и ушам.

      – Хреновые дела у нас. Семеныч отправил проверить адресок. Мелочь. Шушера тут, по идее, блатхату организовала. А нарвались на ребят посерьёзнее. Громова отоварило шумовой. Оружия у них чет многовато для мелкой шушеры. Есть кто рядом? Может, соседи?

      – Ой, мляяяя… – Голос своего недовольства даже не скрывал. – Что ж у вас все через жопу… Какие соседи, Рябушкин? Кому охота на чужой земле в пятницу гемороиться? Ты б еще Осназ запросил. Наряд сейчас пришлю. Геолокацию активируй. Отбой.

      И голос, и шипение пропали.

      – Ну, да. Наряд он пришлет… Мудила… Сидит там в дежурке, с Бобиком в шашки режется… – Мужик снова постучал двумя пальцами по запястью, матернулся в адрес глушилок, из-за которых плохо работает карта, а затем опустил рукав обратно.

      Я рукой нащупал снег, сгреб его ладонью и размазал холод по лицу. Надеялся, сработает. Очень бы хотелось, чтоб меня отпустил этот весьма реальный глюк. Не сработало. Мужик по-прежнему в положении «полуприсядь» находился рядом. Я по-прежнему сидел на земле задницей, опираясь спиной о грубые доски. И старые дома по-прежнему никуда не делись.

      – Ну, что, товарищи опера, там внутри больше никого не осталось. – Снова раздался голос «разноцветного».

      Так понимаю, это его мужик назвал Тимоном. Парень вынырнул с другого конца забора, хотя, убежал до этого в противоположном направлении. Причем, появился он настолько тихо, что я от неожиданности вздрогнул, стукнувшись затылком