Возвращение. Владимир Малышев

пятнадцатый. Как закончили, так и разошлись пути-дорожки. Ну коль вновь встретились, грех расставаться сразу. Не зайти ли нам с тобою, Изя, в ближайшее питейное заведение, несмотря на утро раннее? Я угощаю, – предложил Склянский.

      После недолгого обсуждения данного вопроса однокашники оказались за столиком близрасположенного кафе, заказали коньяку, лёгкой закуски и повели неторопливую беседу на тему «А помнишь?».

      Все это так расслабило друзей, что они и не заметили момента, когда опустевшая бутылка была заменена на полную, и беседа перетекла в откровения жизни сегодняшней.

      – Слушай, Федор, я ведь тебя сразу и не признал, думал, просто похожий кто. Да ещё от кого-то из наших слышал, что болел ты вроде бы сильно года два назад, – промямлил захмелевший Кречетов.

      – Да, болтают всякое. Сейчас жизнь такая пошла. Что скажут, что напишут – все проверять надо, – ответил Федор и добавил: – Вот про тебя тоже чушь мололи, будто умер ты год назад, а мы сидим с тобой живые, в меру здоровые и коньячок потягиваем.

      – Нет, ты всё-таки послушай, – не унимался Изосим. – Вот мне чуть не каждый день люди похожие на умерших стали встречаться. Просто ужас как похожие. Я иногда думаю: уж нет ли в мире какого-то мощнейшего компьютера, который на всей земле разводит маршруты живых людей и людей умерших? А они на самом деле, может, никуда и не пропали. Также ходят по своим делам, общаются – короче, живут своей жизнью, но только в другом измерении, и мы поэтому их не видим, не пересекаемся с ними. Ну, допустим, как какой-нибудь твой родственник, например, уехал навсегда жить в дикую африканскую деревню, откуда ни позвонить, ни написать. Получается, он из твоей жизни пропал, но для тебя он вроде жив, а с другой стороны, вроде бы и нет, потому что ты его никогда больше не встретишь и не услышишь. Так и ходим все параллельными путями. Не дай Бог, если в этой мировой машине что-то вдруг замкнёт, сгорит, и все перемешается. Пойдёшь так по улице, а тебе навстречу из-за угла родители твои живые, лет на двадцать тебя моложе.

      – Здрасте, приехали! – Склянский осоловело посмотрел на Изосима. – Ну ты, старик, загнул! Хватил, однако, лишнего. Кончай эту мутотень наводить. Давай-ка по последней – и разбежимся. А то до психушки допьёмся с твоими фортелями. Уж если разговор такой пошёл, то давай-ка лучше выпьем не чокаясь за наших однокурсников Гошу Джапаридзе и Аньку Фесенко. Вот они-то действительно уже там, – сказал Федор и многозначительно указал пальцем в небо. – Кстати, мы вот здесь сидим, – после некоторой паузы добавил он, – а напротив, за тем забором, кладбище, где Гоша и упокоился. Давай, брат, возьмём эту недопитую бутылочку да и пойдём помянем его согласно старой традиции.

      Поддерживая друг друга и не совсем соображая, куда и зачем они идут, друзья поплелись на кладбище.

      Спустя какое-то время Изосим несколько отрезвел и с удивлением обнаружил, что стоит он один, а Склянский куда-то исчез. Среди холмиков и оград он стал пробираться к выходу и вдруг застыл на месте. Взгляд его упёрся