Авиатор: назад в СССР 12+1. Михаил Дорин

он мне так и сказал.

      Значит, нас ещё ожидают разговоры на корабле.

      Когда мы зацепились гаком за трос, ощущение были непередаваемые. Будто на родной аэродром прилетели. Так оно и есть, в общем. Вдали от Родины эти 300 метров палубы, для каждого лётчика кусочек дома.

      Зарулив на стоянку, мы быстро вылезли из кабины. Нужно было сразу доложить о работе комплекса «Оберег». Нельзя же так нас вообще оставлять без ручного отстрела!

      – Я тебе говорю, нажимал, и не работало! – возмущался Николай, доказывая свою правоту инженерам.

      Со всех сторон даже техники собрались, чтобы посмотреть на этот спор.

      – Ты не так делал. Вот если бы Сергей нажимал…

      – Я дурак, по-твоему?!

      – Если бы так было, то я бы заметил, – ответил ему инженер.

      – Короче, нам пришлось выключить комплекс, чтобы произвести пуск. В чём может быть проблема? – спросил я.

      Будто инженеру лучше знать, как у нас произошло всё в полёте!

      – Да нет здесь проблемы! Берём, скидываем контакты и система обновляется. В следующем полёте сможете автоматически и в ручном режиме отстреливать, – весело ответил он.

      Морозов посмотрел на меня и развёл руками. В его глазах читалось, что он сейчас задушит инженера. У меня такого желания не было, но вот поругаться захотелось.

      – Я вам объясняю, что самолёт – не автомобиль. Я клеммы с аккумулятора, как и ваши контакты, в полёте не скину. Предполагаю, что у вас где-то контакты оборвались. Либо подсоединены не так…

      Предположил я несколько вариантов причин такого недостатка. За мной даже записали. Пока всё это шло, мы уже и на подъёмнике успели опуститься в ангар.

      Закончив обсуждение и поблагодарив всех за работу, мы с Николаем пошли переодеваться.

      – Серый, делай что хочешь, но ключи от душа офицерского достань, – настоятельно сказал мне Морозов.

      Сначала мы отправились на разговор к Реброву, но его не оказалось в классе подготовки. Уточнили у инженеров с авиагруппы, где все начальники, они только развели руками.

      – С утра не видели.

      Граблина из морских офицеров тоже никто не видел. Будто спрятались все от нас.

      Морозов отправился в каюту, а я к Бурченко. Он-то должен быть на месте.

      Постучавшись в дверь его жилого помещения, я услышал разрешение войти.

      – Андрей Константинович, мы на месте – доложил я, приоткрыв дверь в каюту Бурченко.

      – О! Сергей Сергеевич, родненький! Проходи, садись!

      – Спасибо, – ответил я.

      Такое приветствие от представителя КГБ напрягает больше, чем направленное на тебя дуло пистолета.

      – Не смущайтесь. Я вам сейчас чаю приготовлю и послушаю ваш рассказ.

      – Давайте без прелюдий. Я доложу и хочу отдохнуть. День был долгий, – отказался я от горячего напитка.

      – Понимаю. К вам претензий у меня нет. Выслушаю вас, и не буду задерживать.

      В словах «к вам претензий нет» что-то однозначно сокрыто.

      Быстро всё рассказал и получил похвалу.