Лучшее средство от склероза. Маргарита Сысоева

порядок в квартире, я ему ничего не скажу.

      Стасик на окружающее не реагировал, Калерия за закрытой дверью общалась с представителем дружественной организации, доступны контакту были только девчонки, и я направилась к ним.

      – Говорят, высокого гостя ждете? – я присела на краешек стола возле Ангелины.

      Теперь я знала, как их различать. На груди у девушки предусмотрительно красовался значок с именем и абрисом ангелочка.

      – Ага, самый дорогой коньяк купили, – охотно откликнулась она.

      Кристина показала горлышко бутылки. Так, значит, коньяк в подвале Тимур не пьет.

      – А чего братки заглядывали? – продолжила я опрос свидетелей.

      – Эти-то? Хамье, – фыркнула Кристина, пожав плечами.

      – Да это Санька ребята. Они заходят иногда, – пояснила Ангелина.

      – А что он тебе на ухо шептал? – задала я нескромный вопрос.

      – Да так, ерунду какую-то, – нисколько не смутилась Ангелина. – Они разве что умное скажут? То ли наш шеф ботинки купил, то ли туфли сшил. Убожество.

      – Лыжи навострил? – подсказала я.

      Ангелина отрицательно мотнула головой.

      – Ласты склеил? – это Стасик оторвался от экрана.

      Видно, закончил партию. Ангелина радостно согласилась, а мы со Стасиком уставились друг на друга, почуяв недоброе.

      – А ты знаешь, что это значит? – осторожно спросил дипломированный юрист.

      – Нет, а что? – опять пожала плечиками Ангелина.

      Глава 5

      Мы со Стасиком переглянулись и, разом вскочив со своих мест, бросились к кабинету начальника.

      Стасик настойчиво постучал и, не дождавшись ответа, осторожно приоткрыл дверь. Я пыталась заглянуть ему через плечо, охочие до развлечений девчонки напирали сзади. В общем, дверь распахнулась, и мы все вместе ввалились внутрь. Стоявший впереди Стасик по инерции пролетел вперед и навалился на стол, уставившись Тимуру прямо в остекленевшие глаза. Хотя узнать Тимура в сидевшем за столом теле было нелегко – искаженное лицо в синюшных пятнах и с розовой пеной у рта выглядело жутко. В скрюченных руках зажаты смятые листы бумаги.

      Мертвую тишину прорезал истошный девичий визг, к нему очень скоро присоединился утробный вопль заглянувшей в дверь Люськи. Где-то на границах слухового восприятия звенел голосок Анны Ивановны и вибрировал бас Калерии.

      – Прошу прощения, мне было назна…– раздался густой баритон, перекрыв ненадолго наш разноголосый хор.

      Раздался и оборвался на полуслове.

      Обладатель баритона, импозантный мужчина средних лет, на глазах побледнел и начал медленно сползать по стенке, хватая воздух ртом. На посетителя никто не обратил внимания. Может, его никто, кроме меня, и не заметил. Просто, войдя в кабинет, он оказался как раз рядом со мной. А я, каюсь, тут же про него забыла.

      Все бросились вон из кабинета. При этом девчонки продолжали громко реветь, Анна Павловна пронзительно верещала, Калерия басовито охала. Я тоже пару раз вскрикнула. Люська