У кого в России больше?. Диляра Тасбулатова

деньги пересчитать? Не забыл, как это делается?

      – Ты мне поможешь: потом вместе Нобелевскую получим. То есть ты Нобелевскую, а я Перельмановскую.

      Вот так и поговорили.

      Два рассказа об одном кафе

      I. Романсы и финансы

      Зашла в одно кафе: думаю, договорюсь наконец о своем «концерте» (я ведь иногда читаю свои скетчи в кафе).

      За полгода до этого я тут была и подарила директрисе свою первую книжку.

      Но директрисы на месте не оказалось, зато со мной поговорил гардеробщик: он сидел и читал книгу, а в кафе было всего трое посетителей – какие-то мужчины, которые громко говорили об НДС, и я.

      Гардеробщик сказал мне:

      – Вы романсы, штоле, поете?

      Грузчик, который сидел рядом, мрачно сказал:

      – Романсы поют финансы.

      – Я иногда тоже пою романсы, – сказала я. – Если, к примеру, выпимши.

      – Выпимши нельзя, – сказал грузчик. – У нас директриса строгая.

      – Я пою дома в одиночестве. Мама меня за это ругает: говорит, при мне – ладно, пой, черт с тобой, но гостей своих не мучай. Разбегутся.

      Гардеробщик, который все время читал толстенную книгу, обернутую в газету, внимательно посмотрел на меня:

      – У нас и так мало посетителей, а вы еще хотите, чтобы последние разбежались?

      – Ладно, петь не буду, так и быть.

      – А что будете делать?

      – Читать свои рассказы (я скромно потупилась).

      – РАССКАЗЫ? (гардеробщик посмотрел на меня как на сумасшедшую) Да если бы сам Михал Афанасьич ожил, никто бы и его не слушал!

      Я сразу догадалась, что именно читал гардеробщик, и спросила его:

      – Булгакова читаете?

      – О нем, – сухо сказал гардеробщик. – Мариэтты Чудаковой исследование: интересно написано.

      – А кто такой Михал Афанасьич? – спросил грузчик.

      – Писатель, – хором сказали мы с гардеробщиком.

      – Писателя точно слушать не будут, – убежденно сказал грузчик.

      Гардеробщик тяжко вздохнул и сказал:

      – Культура вапще упала ниже плинтуса. Все пялятся в свои телефоны.

      – У меня рассказы о некультурных людях: про таких Чудакова не пишет.

      Гардеробщик опять посмотрел на меня с недоумением:

      – Вы что, думаете, некультурные люди будут слушать рассказы о себе самих?

      – Случается.

      Вдруг грузчик говорит:

      – Как раз некультурные, типа меня, и будут. А культурные вапще слушать не умеют – только себя и слышат.

      Гардеробщик окинул нас обоих высокомерным взглядом.

      II. Ленин в октябре

      На следующий день я опять пошла в это кафе и уже застала директрису. В прошлый раз она подумала, что я собираюсь с эстрады читать свои женские излияния или, того хлеще, чужие рассказы, типа Задорнова, и испугалась.

      На сей раз директриса была гораздо дружелюбнее:

      – Почитала. Смеялась. Делайте здесь свои концерты.

      И ушла.

      Гардеробщик тоже сменился: этот, в отличие от вчерашнего интеллигента, оказался, хотя и тихоня с виду, сталинистом (я краем уха слышала, как он с кем-то говорил