Запрещенная реальность. Перезагрузка. Василий Головачев

не волк…

      – Анекдот есть в тему, – хмыкнул Вахид Тожиевич. – Господа, третий день не хочется работать, что бы это значило? Наверно, сегодня среда.

      – Пусть увольняется, – посоветовал Парамонов. – Скоро такие события развернутся, что некогда будет вздохнуть.

      – Товарищи «чистильщики», – проникновенно сказал Матвей, – можно я сам буду решать, увольняться мне или нет?

      – Не груби старшим, – сдвинул брови Василий Никифорович. – Не мы сейчас решаем, что нам делать. В дверь стучится даже не война – изменение реальности! Мы все можем просто исчезнуть… вместе с дорогими и близкими людьми.

      – И с Россией вообще, – добавил Парамонов.

      Матвей внутренне поёжился, вдруг ощутив масштаб грядущих в связи со сбором Комитета 300 перемен.

      – Надо определить ему место в комиссариате, – продолжил Иван Терентьевич. – Вахид, что мы можем предложить?

      – Поначалу участие в бандлике. Веня Соколов не успевает отрабатывать наши рекомендации.

      – Что за бандлик? – поинтересовался Матвей, зная, что под этим термином «чистильщики» имеют в виду не только ликвидацию бандитов, но и вообще операции «Стопкрима».

      – Могу дать сводку предполагаемых операций.

      – Не рано? – нахмурился Василий Никифорович. – Нам ещё предстоит разбор полётов на Кипре.

      – Он был на высоте.

      – Но до этого заставил и нас туда отправиться… не сообщая причину своих действий.

      – Мы всё равно сами туда ринулись бы, узнав про Сход UnUn. Я считаю, Матвей справился, несмотря на допущенные ошибки, и вполне готов присоединиться к нам. Я прав, капитан?

      Матвей выдержал взгляды мужчин, слегка порозовел, чувствуя лёгкую обиду на отца, который предъявлял больше претензий, чем остальные.

      – Прошу прощения… за ошибки.

      – Это правильный ответ, – благожелательно сказал Парамонов.

      – Готов работать на благо справедливого возмездия, – добавил Матвей, тут же заметив неодобрительную морщинку на лбу отца; Василий Никифорович не любил пафосных речей. Но Самандар тоже уловил мину на лице друга.

      – К сожалению, в нашей реальности, созданной Монархом Тьмы, никогда не будет работать принцип справедливого воздаяния. Локально разве что, в общем – никогда!

      – С чего ты взял? – строптиво осведомился Парамонов.

      – Потому что мы внутри – те же тараканы, что и наши предки Блаттоптеры, и управляет нашими поступками генетический комплекс животного эгоизма: плодитесь и убивайте всех, кто сопротивляется! Разве нет?

      – Философ, – укоризненно проворчал Парамонов, – исследователь тараканьих душ! Нам хотя бы мораль не читай.

      – Я не вам читаю мораль, парень должен знать всё, что знаем мы. Пройдёмся по планам?

      – Валяй.

      – Начну с медицины, а точнее, с Министерства здравоохранения.

      – Вот с него как раз и не надо, – возразил Иван Терентьевич. – С ним как раз всё понятно, мы его не дочистили, придётся