Дороже всего на свете. Слава Доронина

ее не умею…

      – Совсем? – Тамара удивленно смотрит на меня.

      – Совсем.

      – Ну да… Конечно, – задумчиво кивает она.

      Тамара показывает, как правильно готовить смесь, как кормить и успокаивать малышку. Наставляет, чтобы я обязательно поддерживала головку.

      – Научиться всему этому в одно мгновение невозможно! – произношу с отчаянием.

      – Все с опытом приходит. Вы ее, главное, не бойтесь, – ласково улыбается Тамара.

      Мия просыпается через два часа после ее ухода. Начинает шевелиться, издавать звуки. Сердце замирает от ужаса. Я подрываюсь к колыбели и поправляю одеяло, но малышка не успокаивается. Значит, хочет есть? Или ей надо поменять памперс?

      К концу дня выматываюсь в ноль. Больше даже эмоционально, чем физически. В очередной раз пытаясь успокоить кроху, тихонько качаю ее на руках и напеваю колыбельную. Когда Мия наконец засыпает, я чувствую гордость, от того, что получилось утешить такую маленькую девочку. Это оказалось куда проще, чем усмирить чувства к ее отцу.

      Поздним вечером возвращается Тамара и сразу же берет инициативу на себя. Демонстрирует несколько «трюков», как легче уложить Мию спать.

      Глядя, как ловко она обращается с малышкой, ощущаю себя беспомощной. И постоянно хочу говорить этой женщине слова благодарности. Раньше я боялась просить о помощи, а если и приходилось, испытывала при этом огромное неудобство. Но сейчас вдруг поняла, что помощь друг другу заложена в человеческой природе.

      Пока Тамара занимается Мией, быстро ужинаю и, наблюдая за ними, позволяю себе задуматься о Леоне. Его решение поручить мне заботу о дочери кажется жестоким и несправедливым. Гнев и обида не стали меньше. Дамианис снова использовал меня для своих целей.

      Когда, уложив Мию спать, Тамара уходит, я опять испытываю благодарность к этой женщине.

      Тишина ночи окутывает дом. Устроившись так, чтобы Мия спала рядом, я лежу в детской. Переносную колыбель Тамара установила у изголовья кровати. Мерное дыхание девочки напоминает, что я здесь не одна. Это успокаивает, хотя вихрь эмоций не утихает с того момента, как Леон бросил мне новый, неожиданный вызов.

      Внимание вдруг привлекает шум открывающейся двери. Слегка приподнимаюсь, подперев голову рукой, и замечаю Леона. Его силуэт мелькает в тусклом свете ночника. Дамианис пьян. Это видно по его неустойчивой походке и тяжелому взгляду. Он опирается на дверной косяк, словно ищет в том поддержку.

      – Леон? – Я сажусь в кровати. – Что ты здесь делаешь?

      – Я в своем доме, – произносит он грубо и хрипловато. Медленно подходит к колыбели и заглядывает внутрь.

      Вид у него мрачный, и невозможно понять, о чем Леон думает. Напряжение в комнате нарастает.

      – Ты выпил? Если да, то лучше…

      – Я просто хотел убедиться, что все в порядке, – обрывает он меня.

      – Все в порядке. Можешь идти спать. – Мой голос строг, но спокоен.

      Старательно не показываю Дамианису своего волнения. А еще страха. Я не узнаю человека, который сейчас стоит перед кроватью.