Дороже всего на свете. Слава Доронина

хотя бы встал, – отвечает он. – В отличие от тебя и Дамианиса.

      – И что это за издевка и одновременно предостережение в твоем тоне? – решаю уточнить.

      Почему-то кажется, что вчера у горячей сцены на берегу были свидетели.

      – Не стоит обольщаться насчет Леона, – печально ухмыляется Ярошевич, громко стуча приборами по тарелке. – У вас ничего не получится.

      – Почему? – спрашиваю я.

      Дан молчит, усиливая напряжение. Собираюсь попросить его продолжить, но входит Дамианис.

      – Раз начал, не останавливайся, – говорит он. Смотрит недовольно, взгляд колючий и злой.

      Леон проходит в центр кухни и застывает.

      – Спелись, значит, – обращается он к Ярошевичу. – Я же предупреждал, чтобы ты следил и не сближался, верно?

      – Мы изначально были командой, по своей воле шли за тобой, а Александра не знает всех нюансов. Гроу ей жизнь испортил, ты хочешь добить? Мы зажаты со всех сторон. Не честнее ли сразу ее отпустить?

      – Мы оба знаем, что будет, если сразу отпустить, – возражает Леон.

      – Тогда расскажи ей, – напирает Дан.

      Дамианис сжимает челюсти и глубоко вздыхает. Подойдя к бару, он берет бутылку виски, откупоривает ее и делает несколько глотков прямо из горлышка.

      – Понятно, – хмыкает Ярошевич.

      – Я вообще-то тоже здесь! – вставляю свои пять копеек.

      – Вот и отлично! – Дан складывает приборы в тарелку. – Тогда узнаешь от меня, – говорит он, смотрит пристально. – Все договоренности с твоим отцом нарушены. Но это не самое страшное, что могло произойти. Ты замужем за человеком, который…

      – Который уволит тебя, если сейчас не замолчишь, – перебивает Дамианис. – Иди, я сам все скажу, – добавляет он уже тише и наливает алкоголь в два бокала. Ставит один передо мной. – Пей, – приказывает.

      Его взгляд по-прежнему тяжелый и мрачный.

      – Я не хочу…

      – Пей, я сказал, – настаивает Леон, садясь напротив.

      13 глава

      Атмосфера в кухне накалена от напряжения, в груди снова начинает ныть сердце. Я тянусь за бокалом и делаю глоток виски, однако не ощущаю во рту никакого вкуса, словно это вода.

      Алкоголь уже не помогает забыть о том, что превратило мою жизнь в один сплошной кошмар. Когда не думаю о случившемся, отвлекаюсь на работу, загоняя свои чувства подальше, жить будто становится проще. Только это иллюзия. Не станет проще.

      Я совершил немало плохих поступков в жизни, но такого… Видимо, это расплата. Хотя, по-моему, слишком жестокая. Несправедливо жестокая по отношению ко всем, кого затронула.

      Жду, пока Александра выпьет содержимое своего бокала и сядет на стул. То, что я собираюсь ей сказать, отягощено невыносимым чувством вины.

      – Твой отец… – произношу с трудом. – Его больше нет в живых.

      Правда звучит резче, чем хотелось бы, и я вижу, как она поражает Александру. Ее глаза мгновенно наполняются ужасом и непониманием, она сжимает в руках бокал, и кажется, будь в ней столько же силы, сколько во мне, она раздавила